ли мы запрограммировать ее, нашу дочь, на... — она задержала дыхание, — на жизненный
успех? Не можем, — горько и убежденно закончила Ольга Михайловна фразу. — В этом-то и
дело, что мы все вешаем на нее хвосты наших представлений о нашей жизни. Но ведь жизнь-то
переменилась. Как узнать, что ей, Инне, на самом деле надо? Что хорошо для нее на самом-то
деле?
— Спросить, — ответил я, воспользовавшись маленькой паузой в речи собеседницы.
— Как спросить? — не поняла она. — Да ведь ей всего-то восемнадцать!
— Вот и чудесно, — мой оптимизм прозвучал, как мне показалось, не напрасно. — Просто
спросите ее сами.
— Я вас хочу спросить, — произнесла Ольга Михайловна твердо и с некоторым нажимом в
голосе.
— Вы хотите, чтобы я разделил с вами ответственность за решения вашего ребенка?
— Вы же ее знаете, — Ольга Михайловна занервничала. Чувствовалось, что наш разговор
пошел не совсем по тому руслу, какого она ожидала.
— Да, я знаю Инну, — проговорил я не спеша, взвешивая каждое слово. — Я знаю о ней, знаю
ее, как бы поточнее это сказать, больше все-таки головой. А вы ее знаете сердцем. Вы же носили
ее под своим сердцем. Так сложились обстоятельства, что в этом периоде ее жизни, в ранней
юности, мы с вами как бы поменялись местами: я ей сопереживал, а вы думали о ней. Но на
самом деле все наоборот. Мне легче думать об Инне, а для вас естественнее вчувствоваться в
нее сердцем. Прислушайтесь к нему, и сердце подскажет вам, как лучше всего вы сможете
помочь вашему ребенку. Не тем знанием, головным, которое Эрик Берн называет
программированием, а той мудростью сердца, которая не знает, но ведает. Сокровенным
знанием. Я, собственно, и приглашал вас на психотерапию, чтобы снять налет окаменевших
напластований с души вашей, чтобы вы смогли спокойно вздохнуть и свободно взглянуть на
свою дочь не как затравленная мамаша на свое чадо нерадивое, а как молодая женщина на свою
юную дочь — радостно и с надеждой. У нее ведь, как ни банально это звучит, вся жизнь
впереди. Вся жизнь!
Мы долго еще говорили в ту нашу встречу. И сейчас я уже не смогу в точности воспроизвести
длинные монологи матери Инны. Помню только ее просветленное лицо и зажегшиеся
внутренним светом глаза, когда мы прощались, не сговариваясь о следующей встрече.
Наступил июнь, близился мой отпуск. Подошла пора прощаться с Инной.
— Я вам напишу, — сказала она и, помолчав, добавила, — правда, пока не знаю когда, но
напишу обязательно.
Через три месяца я получил первое письмо от Инны. Привожу его полностью:
“Здравствуйте, милый Антон Владимирович! Вы, наверное, удивились, увидев такой обратный
адрес. Я тоже до сих пор в себя прийти не могу. Здесь совсем, совсем все не так, как я думала.
Мне даже трудно написать обо всем по порядку. Может быть, потом как-нибудь я все осмыслю
и напишу вам. Начну, пожалуй, с конца.
На прошлой неделе я сдавала TOEFEL. Получила 600 баллов. Это успех. Теперь надо сдавать
вступительные экзамены. Тут никто не снисходит к моим проблемам. Так что я все сдавать буду
наравне с американцами. Университет католический. Ну да Бог с ним. Главное — поступить.
Папа отказался платить за мою учебу. Вообще отказался платить за что-либо. Так что все легло
на плечи моей мамы. Я перед ней в вечном долгу. Не знаю, в курсе вы дела или нет. Мама ведь
продала свою квартиру у Золотых Ворот, на Владимирской, в которой мы все жили, и купила
маленькую, двухкомнатную, на массиве. А разницу отдала на мою поездку и учебу. Я должна
либо поступить, либо умереть. Я просто не смогу маме смотреть в глаза после всего, что она для
меня сделала. Мой факультет, как вы, наверное, догадываетесь, — психологический.
Что здесь больше всего выводит из равновесия — так это наши эмигранты. А папа только с
ними и общается. Мне кажется, что с нервами у него все же не в порядке.
Моя виза не позволяет здесь работать. Если что и найду, так нелегально, как большевичка.
Американцы говорят: “Where is a will, — there is a way!” И, вы знаете, это правда. Одна
просьба: пожалуйста, очень, очень прошу — пишите хоть изредка. Я страшно скучаю по Киеву.
Целую вас. Инна”.
Я вчитался в обратный адрес, по которому Инна просила ответить: город Феникс, штат Аризона, США.
Вопросы для самостоятельной работы
l Прокомментируйте специфику и динамику психотерапевтических походов психолога-
психотерапевта при работе с Инной и ее матерью.
l Какой из известных вам способов разрешения конфликта избрала Инна? Чем это, на