сопровождаются набором определенных жестов, своим происхождением, по всей вероятности, обязанным гипнотическим пассам: приближением-удалением ладони от пациента, верчением
чем-то наподобие изогнутой велосипедной спицы (так называемое “замеривание
энергетического поля”), параллельными или перекрестными движениями ладоней, плавными и
успокаивающими. Предельно напряженное и сосредоточенное лицо “целителя” своей
ложнозначительной мимикой подкрепляет суггестивный аспект происходящего.
Иногда инструментальные средства воздействия вносят некое разнообразие за счет блестящих
или горящих предметов, церковной утвари, мерных, идеомоторной этиологии, движений
небольших конусообразных висюлек “маятник”). Стеклянные и металлические шары и шарики, горящие свечи, кресты да изображения святых из разных религий — вот, пожалуй, и весь
арсенал “народного целителя” средней руки. У более технически продвинутых имеются
компьютеры, даже ноутбуки, которые, впрочем, используются не с информативной, а с
манипулятивно-суггестивной целью убедить человека в том, что его “биополе” “пробито” или
“повреждено” в определенном внутреннем органе.
Индуцируя с помощью перечисленного арсенала приемов и средств состояние транса вначале у
себя, а затем, по механизму внушения или заражения, у пациента, хилер от народа (он же “био +
энерго + инфо + психо + онто + терапевт”) решает несколько задач психоэмоционального
воздействия. Он обеспечивает максимум внимательного и обихаживающего отношения-
действия к пациенту; своим напряженно-сосредоточенным видом снимает у пациента чувство
ответственности, невыносимое, как показали экзистенциальные философы и психологи, для
человека толпы, и, доведя своего подопечного до гипнотического состояния, активирует у него
инфантильное нарциссическое представление о своей собственной (пациента) неуязвимости (“Со
мной ничего плохого случиться не может, потому что это Я”). В совокупности все это создает
чувство комфорта и воспроизводит регрессивное, уходящее в детство ощущение отцовско-
материнской заботы и защищенности.
Речь, таким образом, идет об эксплуатации неотреагированных детских ожиданий, относящихся
к сильным и добрым отцу и матери, способным защитить и уберечь от всяких житейских
неурядиц.
Чувство комфорта и благодарности за пережитое во время сеанса, сопутствующий им
инфантильный страх и преклонение перед могущественными силами добра, олицетворенными в
образе целителя, и составляют психологическую подоплеку хилерского трюка. Отдельный
аспект деятельности хилеров — эксплуатация подавленного или вытесненного сексуального
напряжения или же иного аффекта, либо сублимирующихся в экзальтированно-истероидную
эмоциональную разрядку (истошные вопли, ругательства, катания по полу), либо принимающих
форму невротической привязанности к фигуре “целителя” по типу трансфера. Здесь все
определяется личностной типологией пациента и техникой работы целителя. Грубо говоря, на
сеансах молчаливых целителей индуцируется трансфер. На сеансах экспрессивно-говорливых —
эмоциональная разрядка.
Ожидание чуда как невероятного и предельно приятного в своей непостижимости события
срабатывает наподобие щелчка фотоаппарата — “и птичка вылетает”.
Грустно, конечно, что она все еще вылетает: “на фоне Пушкина”, на фоне Фрейда и Эйнштейна.
Но такова уж особенность человеческой природы и человеческой психики. Люди хотят
удовольствий и не хотят страданий. Они (мы?) готовы напрягаться лишь из крайней
необходимости, и с радостью откликаются на любое предложение зазывал из разряда — быстро
выиграть, и не меньше миллиона, найти заморского мужа-бизнесмена и стать счастливой раз и
навсегда, вылечиться сразу и от всего. Балаган абсурда вечен. Но стоит ли покупать в него
билет?
Приложение III
МЕТАТЕОРЕТИЧЕСКИЙ КОНТЕКСТ
ПСИХОЛОГИЧЕСКОЙ ПОМОЩИ
Общеизвестно, что наука во всех своих областях и формах познания всегда стремилась к
внутренней непротиворечивости и в конечном итоге — к нахождению неких абсолютных начал, установление которых призвано было нести в себе самоочевидность и самообоснование истины.
Следы этих устремлений сохраняются до сих пор в требованиях непротиворечивости, завершенности научных исследований и описаний, в отстаивании самоценности научного
знания, объективности истины и т.д.
В области практической психологии стремление установить некие первоначала душевной жизни