В развитии отечественной теории и практики психологической помощи довольно явственно
прослеживаются определенные этапы, основания и следствия, восходящие к целостной
социально-культурной ситуации, сложившейся на обширных пространствах в начале ХХ в. в
Российской империи, затем — до начала 1990-х годов — в Советском Союзе и, наконец, в
самом конце столетия в республиках Содружества. Одной из характерных социокультурных
особенностей данной ситуации является, на наш взгляд, та, что ХХ век с его социальными
потрясениями, тоталитарными режимами, мировыми войнами, беспрестанным переделом
границ и беспримерными жестокостями оказался бессильным в одном: несмотря на
многократные и беспрецедентные попытки уничтожить культуру и науку как надгосударственное
и общечеловеческое образование, он еще раз обнаружил и доказал неуничтожимость
человеческой духовности, неподвластность культуры ни политическим, ни социальным
потрясениям и гнету. Точно так, как невозможно запретить течь рекам, даже если их
перегородить плотиной, как невозможно запретить дереву расти, даже если вырубать целые
леса, точно так же ни коммунистическому тоталитаризму, ни националистическому
политиканству не удалось остановить развитие отечественной культуры и науки, без которых
немыслим этический, научный и духовный фундамент психологической помощи.
Можно по-разному определять дату рождения отечественной психологии. Например, с 1873 г., когда в “Вестнике Европы” появилась статья И. М. Сеченова “Кому и как разрабатывать
психологию?”, в которой впервые излагалась программа создания психологической науки как
самостоятельной дисциплины. Можно вести счет с самой середины ХIХ в., когда, как известно, в высших учебных заведениях России — и светских, и духовных — наряду с философией и
логикой преподавалась и психология. Более того, в царском указе от 1850 г. в Московском
университете, к примеру, предписывалось “упразднить преподавание философии светскими
профессорами и, ограничив преподавание ее опытною психологиею и логикою, возлагать чтение
сих наук на профессоров богословия” (цит. по кн.: Лосский Н. О., с. 531). С другой стороны, по
аналогии с созданием в Лейпциге первой психологической лаборатории В. Вундтом в 1879 г., можно считать датой рождения научной психологии в России 1885 год, когда В. М. Бехтеревым
была открыта первая экспериментальная психологическая лаборатория при клинике Казанского
университета (Будилова Е. А., с. 37)*, или же 1907 год, когда в Петербурге им же был создан
Психоневрологический институт. Как бы то ни было, когда в 1912 г. при Московском
университете был открыт Щукинский психологический институт, первым директором которого
стал профессор Киевского университета Св. Владимира Г. И. Челпанов, в России уже были не
только основаны, но и плодотворно развивались как естественнонаучные, так и культурно-
философские направления, исследовавшие закономерности душевной жизни человека.
Таким образом, к началу Первой мировой войны, которая давно уже стала своеобразной вехой
исторического отсчета, в России работали Психоневрологический институт в Петербурге и
Щукинский психологический институт в Москве. Помимо этого, курсы, постоянно действующие
психологические семинары и общества существовали в Киевском университете Св. Владимира
(проф. И. А. Сикорский), в Киевской, Московской и Казанской духовных академиях, в
Харьковском университете. К этому же времени относится создание первого в России
Психологического общества.
Можно с уверенностью говорить о том, что начало ХХ века выкристаллизовало три направления
в психологической проблематике, относящиеся к практическому ее освоению. Первое из этих
направлений, восходящее к И. М. Сеченову, — медико-биологическое (психоневрологическое, физиологическое), связанное с именами И. П. Павлова, В. М. Бехтерева, М. Е. Введенского, А.
А. Ухтомского, психиатров С. С. Корсакова и П. Г. Ганнушкина, — имело ярко выраженную
естественнонаучную направленность в своих идеях, представлениях и методах и
ориентировалось на идеалы классической науки своего времени: объективность истины, проверяемость и достоверность эмпирических данных, причинно-следственный детерминизм.
Это направление составило основу последующих медицинских моделей отечественной
психотерапии (В. Н. Мясищев, В. М. Блейхер, Б. Д. Карвасарский, В. Е. Рожнов, М. Е. Бурно, и
др.). Кстати, именно в рамках этого направления в Казани, а затем и в Москве было создано