Поскольку идеологические мотивы сделались главным прикрытием агрессивного внешнеполитического курса, то становится понятным, что неизмеримо вырос вес психологической войны как средства его обеспечения и орудия осуществления. Фальшивый лозунг «борьбы за демократию» объявляется индульгенцией, чтобы оправдать любые международные преступления, как само собой разумеющееся представить подрыв внутренней устойчивости, всей структуры социально-политических отношений в социалистических странах, а заодно с ними и в тех несоциалистических странах, которые стремятся стать действительно независимыми. Совсем еще недавно стыдливо прикрывавшаяся «нейтралистскими», «деидеологизированными» приемами агрессия при помощи средств информации приобретает сейчас вид общепринятости и даже законности. В известной степени то, что еще 5—10 лет назад вызывало удивление и негодование общественности, сегодня нередко утрачивает характер сенсационности. «Идеологизация» целей внешней политики как бы узаконила психологическую войну. Она способствовала тому, что в сознании многих людей на Западе такие понятия, как «суверенитет государства», «невмешательство во внутренние дела», «агрессия», как бы отделились от гуманитарных проблем, перестали распространяться на духовную сферу жизни общества.
Как не вспомнить тут слова В. И. Ленина, который непрестанно подчеркивал опасность всякого рода лозунгов беспартийности, которая есть не что иное, как «обман масс политическими шарлатанами»25. В. И. Ленин многократно предупреждал, что это — уловка; позволяющая буржуазии делать массы «глупенькими жертвами обмана и самообмана в политике», скрывать свои корыстные классовые интересы за всякими «нравственными, религиозными, политическими, социальными фразами»26.
«Идеологизация» внешней политики США облегчает натиск на принцип невмешательства во внутренние дела других стран, который вновь — в который раз — начали империалистические державы. Политика западных стран, и прежде всего США, всегда видела в этом принципе помеху, и сегодня, когда появилась возможность вмешиваться во внутренние дела других государств новым способом — средствами и методами информации, они ратуют за то, что этот принцип подразумевает лишь отказ от прямой вооруженной агрессии. Что касается всех других форм вмешательства во внутренние дела, особенно социалистических стран, то о них предпочитают не вспоминать.
Постоянно манипулируя ссылками на Заключительный акт, подписанный в Хельсинки, западные политики и пропагандисты в то же время делают вид, будто в нем не содержатся такие слова: «Государства-участники будут воздерживаться от любого вмешательства, прямого или косвенного, индивидуального или коллективного, во внутренние или внешние дела, входящие во внутреннюю компетенцию другого государства-участника, независимо от их взаимоотношений… они будут, в том числе, воздерживаться от оказания прямой или косвенной помощи террористической деятельности или подрывной, или другой деятельности, направленной на насильственное свержение режима другого государства-участника»27. Это важнейшее положение хельсинкского документа перечеркивается «идеологизацией» внешней политики империалистических стран, которая оправдает вмешательство в дела других стран благозвучными фразами в пользу установления «свободы» и «демократии». Разглагольствования западных средств массовой информации на эту тему Служат только тому, чтобы постепенно предать забвению сам принцип невмешательства, что развязало бы руки империалистам всюду, где их не устраивает форма правления или политический курс правительства, осмеливающегося осуществлять суверенную политику в интересах своей страны, а не заграничных монополий. Один из шагов к торпедированию принципа невмешательства заключается в утверждении, будто распространение информации не может иметь подрывного характера. Надуманность таких рассуждений настолько очевидна, что даже бывший премьер-министр Англии Д. Каллагэн вечером того дня, когда президент Рейган, выступая в английском парламенте, призвал западноевропейцев включиться в «войну идей» за демократию, поставил вопрос о том, что «Англию втягивают в «крестовый поход» в целях дестабилизации, а то и изменения общественного строя в СССР»28.