Он вздрогнул, когда дверь между книжными шкафами внезапно открылась. Уилдинг оглянулся и от удивления привстал с кресла:
– Дорогая, я не ожидал…
На ней не было ни испанской шали, ни черного платья с высоким вырезом, а что-то прозрачное, летящее, розовато-лилового тона. И наверное, именно благодаря цвету Луэллину показалось, что она принесла с собой старомодный запах лаванды. Увидев его, она остановилась. Ее широко распахнутые, с нездоровым блеском глаза смотрели на него, совершенно ничего не выражая. Луэллину стало не по себе.
– Дорогая, как твоя голова? Лучше? Это доктор Нокс. Моя жена, – представил их друг другу Уилдинг.
Луэллин подошел, взял ее безжизненную руку и официальным тоном сказал:
– Рад с вами познакомиться, леди Уилдинг.
Широко раскрытые глаза ожили. В них промелькнуло едва заметное облегчение. Уилдинг пододвинул ей кресло, она села и быстро отрывисто заговорила:
– Значит, вы доктор Нокс? Я, разумеется, о вас читала. Странно, что вы оказались здесь, на острове. Интересно, что вас сюда привело? Иностранцы в эти края редко приезжают, правда, Ричард? – Она слегка повернула голову и снова все так же торопливо и бессвязно продолжала: – Я хочу сказать, что они не задерживаются на острове. Прибывают на пароходах и снова уплывают. Куда, интересно? Я часто над этим задумываюсь. Покупают фрукты, дурацкие куклы и соломенные шляпы, которые здесь делают, возвращаются на корабль, и он уходит. Куда они возвращаются? В Манчестер или Ливерпуль? Может, в Чичестер? И ходят в собор в плетеных соломенных шляпах. Забавно, правда? В жизни много забавного. Вот говорят: «Я не знаю, то ли уезжаю, то ли приезжаю». То же, бывало, говорила и моя старая няня. Но ведь так оно и есть, правда? Это же жизнь. Уезжаем мы или приезжаем? Я не знаю. – Она покачала головой и неожиданно рассмеялась, откинувшись на спинку кресла.
«Да она вот-вот потеряет сознание, – подумал Луэллин. – Осознает ли это Ричард?»
Он искоса бросил взгляд на Уилдинга и понял, что этот умудренный опытом человек ни о чем не подозревает. Он с любовью склонился над женой и озабоченно сказал:
– Дорогая, тебя лихорадит. Напрасно ты встала.
– Мне стало лучше… это от таблеток, которые я принимаю. Они снимают боль, но одурманивают. – Она неуверенно рассмеялась и откинула со лба прядь светлых блестящих волос. – Не беспокойся обо мне, Ричард. Предложи лучше доктору Ноксу чего-нибудь выпить.
– А тебе что дать? Может быть, немножко бренди? Тебе станет лучше.
Она поморщилась:
– Нет, только содовой с лимоном.
Уилдинг принес жене бокал, и она с улыбкой его взяла.
– Вот уж поистине, смерть от алкоголя тебе не грозит.
Улыбка застыла у нее на лице.
– Как знать? – пожала плечами она.
– Я знаю. Нокс, вам что предложить? Легкий напиток? Виски?
– Бренди с содовой, если можно.
Не отрывая взгляда от его бокала, леди Уилдинг вдруг сказала:
– Мы могли бы уехать. Уедем, Ричард?
– Оставим виллу? Остров?
– Да, об этом я и говорю.
Уилдинг налил себе виски и вернулся к ее креслу.
– Уедем, куда только захочешь, дорогая. Куда угодно, в любое время. Хоть сегодня, если пожелаешь.
Она глубоко вздохнула:
– Ты так добр ко мне. Но нет, я, конечно, не хочу отсюда уезжать. Да и ты не можешь оставить без присмотра поместье. Дела наконец пошли на лад.
– Да, но все это не имеет значения. Главное – это ты.
– Я могла бы уехать одна… ненадолго.
– Нет, уедем вместе. Я хочу, чтобы ты всегда чувствовала заботу, поддержку.
– Считаешь, что мне нужен страж? – Ею вдруг овладел безудержный смех, который она внезапно оборвала, зажав рот рукой.
– Я хочу, чтобы ты всегда знала, я – рядом.
– О… знаю… знаю…
– Уедем в Италию. Или в Англию, если хочешь. Ты, наверное, соскучилась по Англии.
– Нет, – сказала она. – Никуда мы не уедем. Останемся здесь. Везде, куда бы мы ни поехали, будет то же самое. Всегда то же самое. – Она обмякла в кресле, устремив перед собой угрюмый взгляд. Потом вдруг подняла голову и взглянула через плечо в обеспокоенное лицо Уилдинга. – Дорогой Ричард, ты изумительно ко мне относишься. Всегда так терпелив.
– До тех пор, пока ты это осознаешь, для меня не может быть ничего важнее тебя.
– Знаю… о, очень хорошо знаю.
– Я так надеялся, что на острове ты будешь счастлива, но – я, конечно, понимаю – здесь слишком мало развлечений.