Если хочешь, чтобы время шло как положено, тебе нужно покинуть город.
Психологическую силу героических сказаний наподобие историй о Линке нельзя недооценивать.
Давайте на минуточку вернемся к концепции Юнга о коллективном бессознательном и, в частности, к таящимся в нем архетипам. Юнг верил, что они настолько вросли в наш человеческий опыт, что проявляются в историях без сознательного намерения рассказчика. А в силу того, что архетипы соседствуют в коллективном бессознательном с концепциями (вроде «инстинкта»), они становятся для людей способом делиться жизненно важной информацией. Юнг считал, что архетипические образы проникли в истории о героях как средство обучения значимым понятиям, которые позволяют нам совершенствоваться и вести более осмысленную жизнь.
Известные социологи Дэвид Хортон и Ричард Вол расширили идею Юнга о повествовании как движущей силе человеческих межличностных связей, предложив в 1956 году идею парасоциальных отношений. Они считали, что у аудитории может возникнуть односторонняя привязанность к персонажам в медиа и что это взаимодействие может способствовать переносу положительных качеств героя на восприятеля. Чем активнее и продолжительнее этот контакт – через обычные игрушки или, в случае «Зельды», посредством аватара в видеоигре, – тем более ярким и интенсивным становится процесс переноса и тем глубже игрок идентифицирует себя с персонажем.
Наша способность устанавливать связь с историями и так добиваться изменений в себе интересна не только с теоретической точки зрения. Она имеет и практическое применение. В 1990 году психотерапевты Дэвид Эпстон и Майкл Уайт разработали подход, который назвали «нарративной практикой». Он использует структуру повествования, чтобы помочь человеку вообразить предпочитаемые изменения в своей жизни. Психотерапевт дает пациенту возможность почувствовать себя в роли автора собственной истории, акцентируя внимание не на проблемах, а на способах влияния на них. Специалист помогает клиенту увидеть все его сильные стороны и навыки, предлагая ему «переписать» жизнь таким образом, чтобы почувствовать в себе силы экстернализировать желаемые перемены[17]. Возможность взглянуть на свою биографию как на захватывающую историю придает человеку сил и уверенности, чтобы осуществить нужные изменения.
Путь Героя крайне эффективно способствует нашей идентификации с главным персонажем истории, содействуя развитию парасоциальных отношений и стремлению переосмыслить жизнь через нарратив. Например, может показаться, что Обыденный мир не представляет для нас никакого интереса. Но на самом деле встреча с Героем в рутинной обстановке помогает наблюдателю найти контакт с ним – ведь Обыденный мир максимально похож на наш собственный. Это ощущение разделенного переживания способствует укреплению связи: чем плотнее мы соотносим себя с протагонистом, тем больше вероятность получить опыт парасоциальных отношений, описанных Хортоном и Волом.
Этап «Отвержение зова» тоже помогает упрочить такие отношения. Когда Линк колеблется и отправляется в родную деревню, чтобы еще раз навестить соседей, когда он просматривает инвентарь или возвращается к точке сохранения, мы понимаем причины его нерешительности. Нам и самим знакома естественная тяга оставаться в зоне комфорта, а не двигаться навстречу пугающей неизвестности – и такая идентификация еще сильнее сближает нас с персонажем.
Единение с героем и наша способность ему сопереживать и проводить параллели между своим опытом и его имеют ключевое значение для осознания психологической силы Пути Героя – ведь именно все это и придает истории смысл. Когда Линк знакомится с Импой («Встреча с наставником»), мы можем по аналогии вспомнить о повлиявшем на нас учителе. Мы воскрешаем в памяти моменты, когда нам приходилось принимать трудные решения вразрез с желанием вернуться в домашний уют или когда нам хотелось бы поступить правильно, а не как проще, – а тем временем Линк выбирает покинуть родную деревню и отправиться спасать Хайрул («Пересечение порога»). Нашей конечной целью может быть работа мечты, но для этого требуется выполнить квесты поменьше: получить образование, составить резюме, трудоустроиться на рядовую должность и продвинуться по карьерной лестнице. И перед каждым из нас вставала необходимость выяснить, кого мы можем считать настоящим другом, опорой и поддержкой на пути к главной цели («Испытания, союзники и враги»).
17
В нарративной практике экстернализация – процесс отделения проблемы от индивида. Примером экстернализующего языка будет фраза «тревога человека» («тревожный человек» – пример языка интернализующего). Эпстон и Уайт считали, что ни один вид проблемы не может охватывать все явления жизни – даже у «тревожного человека» в жизни были эпизоды, когда он не чувствовал тревогу или удачно справлялся с ней. Кроме того, использование экстернализующего языка снижает вероятность влияния стигматизации. –