Для того, чтобы при семейно-клановом укладе семья жила в преемственности поколений, на одного человека в её составе должно приходиться определённое количество голов скота, от которого люди кормились и обустраивали свой быт. Чтобы стадо возпроизводилось и было неизсякаемым източником продукта на протяжении многих лет, требовалась определённая площадь пастбищ (разная в разных регионах, что обусловлено продуктивностью и характером растительных биоценозов). Эти обстоятельства задавали минимум разстояния, ближе которого семьи на основе этого хозяйственного уклада жить не могли, и ограничивали общую пороговую численность населения в регионе, по превышении которой, становилось неизбежным обеднение и истощение всех от безкормицы либо внутренние конфликты на поголовное уничтожение противника в процессе конкуренции семей и кланов за хозяйственные угодья. Сборы не всех семей, а только некоторых представителей всех семей в таких культурах носят характер периодический (пора сватовства и свадеб, обычно приходящаяся на сезонный период минимальной трудовой активности; какие-то общие для всех религиозно-культовые мероприятия; торжища, — которые часто по времени их проведения совпадали) или чрезвычайный (организация своего набега на соседей или организация отражения набега соседей, выработка реакции на стихийные бедствия и т.п.). В этом укладе некоторое количество рабов может быть полезным в хозяйстве, а захват стад соседей и их поголовное частично истребление, а частично обращение в рабство — один из способов быстрого существенного повышения собственного «благосостояния»[78].
Если же природно-географические условия в регионе за счёт сосредоточения в одном месте трудовых ресурсов и организации коллективной трудовой деятельности позволяли получить бульшую отдачу продукции в разчёте на одного человека, нежели при семейном обособлении и ведении каждой семьёй своего хозяйства, то компактно-общинное проживание было неизбежным.
Но ни тот, ни другой образ жизни не является ни показателем общественного прогресса в аспектах развития культуры и личностного развития людей, ни показателем отсталости по отношению к другому, одновременно с ним существовавшему в разных культурах древности в других регионах планеты, поскольку это был во многом период борьбы за выживание в процессе освоения регионов планеты предками современного человечества. Дураки тогда не выживали ни в одиночку, ни коллективно, ни в природной, ни в социальной среде, и поскольку всем людям естественно стремиться к тому, чтобы получать продукции больше при минимуме вложений собственного труда, то в зависимости от природно-географических условий региона в нём вполне рационально складывался тот либо другой жизненный уклад, обеспечивавший наивысшую отдачу хозяйственной деятельности.
И важно понимать, что если любой из двух названных укладов существует в преемственности поколений, то для жизни в каждом из них необходимы соответствующие ему:
организация психики индивидов, в нём участвующих, (мировоззрение, как система субъективно-образных представлений о внутреннем и внешнем мире);
миропонимание (как выражение в определённой лексике образных представлений);
выражающая миропонимание этика,
— возпроизводимые и совершенствуемые в преемственности поколений, поскольку без всего этого жизненный уклад разпадётся.
Историческая наука, повествуя о жизни людей в доисторические времена, по отношению ко многим культурам пользуется термином «первобытно общинный строй». Этот термин по отношению к разсматриваемому нами в настоящей записке психологическому аспекту истории, мягко говоря, неудачен: он выпячивает «первобытность», оставшуюся в доисторическом прошлом, и тем самым оставляет в затенении общинность, что в совокупности порождает мнение о неактуальности разсмотрения в историческом настоящем общинности, а точнее — компактного характера общинностив доисторической древности и её исторических последствий, актуальных и для современности, и для перспектив.
Культура, в которой родился изначально русский характер, была культурой компактно-общинного проживания населения на пространной территории если не всей, то изрядной части Восточно-Европейской равнины.
78
Т.е. утверждение о том, что «рабский труд не эффективен», не является универсальным. Иначе бы культура человечества никогда не знала рабовладения. Другое дело, что рабский труд эффективен на основе не всякой технико-технологической базы, и психика не всех индивидов такова, что их удаётся обратить в рабов.