Страх кратко можно определить как эмоцию, вызываемую надвигающимся бедствием. Естественная реакция испугавшегося человека – стремление укрыться или спастись бегством. Ребенок, застигнутый за озорством, прячется. Пожилой джентльмен, который, наступив на кожуру банана, плашмя падает на землю, жаждет, чтобы земля расступилась и поглотила его, избавив от насмешек прохожих. Когда ребенок подрастает, он начинает понимать, что, спрятавшись, не всегда можно спастись от наказания, поэтому он убегает прочь. Когда пожилой джентльмен поднимается на ноги, он тоже старается скрыться, хотя и пытается сохранить при этом достоинство.
Каждый индивидуум много раз в своей жизни испытывал страх в различных формах и степенях, и первобытный инстинкт вызывал у него стремление укрыться или спастись бегством. Стремление укрыться обычно принимает форму лжи. Стремление спастись бегством может принимать различные формы. Реже жертва страха спасается бегством, в буквальном смысле этого слова, ибо, если человек убегает, он уносит с собой и причину страха. Одни ищут выход в запое и употреблении различных наркотиков. Другие стараются не обращать внимания на сложившуюся обстановку. Если человек безнадежно погряз в долгах, он тратит еще больше. Гораздо реже жизнь его завершается помешательством или самоубийством.
Моральная устойчивость – естественный враг страха. Страх перед неизвестным всегда изнурительнее, чем страх перед известным. Это может быть проиллюстрировано не столь уж редким примером с человеком, который подозревает, что у него рак, но вначале не решается обратиться к врачу, опасаясь подтверждения своих подозрений. Со временем эта пытка перед неизвестным становится настолько невыносимой, что человек начинает готовиться к смерти и, так как выхода уже не остается, обращается, наконец, к врачу. Он узнает, что жить ему осталось шесть месяцев. Теперь, узнав правду, он успокаивается и находит в себе силы закончить жизнь спокойно и даже жизнерадостно. Хорошо известно, что на поле боя солдаты обычно чувствуют себя спокойнее после перехода противника в атаку, чем до ее начала. Когда люди не знают, что их ожидает, им свойственно подозревать худшее. Когда же факты, какими бы ошеломляющими они ни были, известны людям, они могут противодействовать им. Но человек не может противостоять неизвестному. Для поддержания устойчивого морального состояния армии необходимо, чтобы войска знали все, что относится к их положению, даже если обстановка чрезвычайно тяжелая. Бывает, конечно, что некоторые сведения могут оказаться полезными противнику и поэтому их надо держать в секрете, но в остальных случаях солдат следует посвящать и в самое лучшее, и в самое худшее.
Настоящее противоядие страху – дисциплина. Ее можно определить как искусство смотреть страху в глаза. Когда страх наталкивается на смелость, он утрачивает свою силу. Страх вступает в свои права, если его жертва ищет выхода в бегстве. Человек, который организует свою жизнь по определенному плану, придерживается умеренных привычек и ведет скромную жизнь, менее подвержен страху, чем человек, живущий сегодняшним днем, позволяющий дрейфовать своей жизни и неспособный организовать ни собственный труд, ни отдых.
Если повиновение становится инстинктом, в броне мужества не может образоваться трещина, через которую проник бы страх. Когда приемы заряжания, прицеливания и стрельбы доводятся до автоматизма, тогда в разгар сражения беспорядочная стрельба становится маловероятной. Такой автоматизм, выработанный человеком, создает у него чувство уверенности.
То, что правильно в отношении индивидуума, не менее правильно и в отношении целого подразделения. В данном случае обучение тоже становится средством вселения в людей уверенности путем согласования их действий. Так вырабатывается чувство солидарности. Каждый солдат чувствует себя спокойным от сознания, что все его товарищи заодно с ним и не просто находятся рядом, а готовы в любую минуту прийти к нему на выручку. Его личность поглощена, а уверенность усилена коллективом.
Плохо дисциплинированной армии будут свойственны все слабости, присущие любой толпе, ибо только дисциплина превращает толпу в армию. В то время как высокодисциплинированную армию нельзя запугать внезапной опасностью, армия с низкой дисциплиной, подобно толпе, обратится в слепое, паническое бегство. Если в высокодисциплинированной армии уверенность каждого индивидуума усиливается уверенностью его товарищей, то в армии с низкой дисциплиной инстинктивный страх каждого солдата разжигается страхом окружающих. Каждый чувствует в себе неодолимое стремление спастись немедленным бегством, а последствия этого стремления настолько ужасны, что никакие соображения приличия, уважения или жалости не становятся преградой. Жертвы страха часто превращаются в невменяемых, в опасных маньяков и не приходят в себя до тех пор, пока не минует опасность.