– Не отстанешь ведь, – совершенно беззлобно прокомментировала Ковалёва, взяла протянутую чашку и залпом опорожнила её, отчаянно поморщившись от гадкого вкуса тёплой жидкости.
– Федь, спать пора, – девушка зашла в комнату и сразу же залезла в шкаф в поисках постельного белья.
– Не хочется, – печально вздохнул ребёнок и погладил довольного произведённым впечатлением на гостя кота по голове.
– А что делать, – Вика осторожно сглотнула, чтобы унять противное жжение в горле. – Завтра наиграешься ещё.
– А я завтра опять у вас?
– Ну, маму твою вряд ли кто-то выпишет так скоро, – Вика отложила подушку и взяла в руки пододеяльник. – Помогай.
Федя с готовностью спрыгнул со стула, побежал к девушке и схватился за одеяло.
– Ну-ка, подожди, – Ковалёва откинула бельё и присела на корточки перед ребёнком. Только сейчас она заметила на плечах парнишки крупные синяки лилового цвета – весь день ребёнок был в кофте и футболке, а сейчас, без первой, рукава майки задрались, обнажая то, что раньше скрывали. – Это тебя мама так?!
Мальчик смущённо опустил голову и почесал нос.
– Нет. Это дядя Боря – он к маме приходит часто. Если не спрячусь – точно попадёт.
Вика во все глаза смотрела на ребёнка, не веря ни своим глазам, ни ушам. Бить шестилетнего ребенка, неужели это вообще возможно?
– Костя, – девушка отошла от ребёнка и выглянула в коридор. – Кость!
– Чего ты надрываешься? – Лазарев высунулся из кухни с пультом в руке.
– Иди, посмотри.
– Что такое? – заинтригованный, Костик заглянул в комнату, и Вика осторожно закатала рукава Фединой футболки. Мужчина присел перед мальчиком и посмотрел на Вику, на что та лишь покачала головой, гладя ребёнка по голове.
========== 19. ==========
Глава 19.
– Ну, ты прямо словно и не увольнялась, – Нина хлопнула себя руками по бёдрам, увидев вошедшую в больницу Викторию, на что та лишь улыбнулась, держа Федю за руку. – Тебе идёт, кстати, задумайтесь с Лазаревым между делом так, – и женщина кивнула на ребёнка.
– Можно тебя попросить за ним последить? – Вика проигнорировала «предложение» и кивнула на Федю, который с любопытством рассматривал плакаты.
– Можно, – Нина кивнула. – А ты куда собралась?
– Нарочинская звонила, просила подъехать. Я поэтому и здесь, собственно.
– А-а, – протянула женщина. – Ну, что, Фёдор? Пойдём, рыбок посмотрим?
– Пойдёмте, – и ребёнок схватил протянутую ему руку. Посмотрев вслед ушедшим, Вика размотала шейный платок и двинулась в кабинет главврача, терзаемая смутными догадками касательно того, зачем именно она понадобилась Марине.
– Марина Владимировна, можно? – постучав, Вика вошла в кабинет, вынудив Нарочинскую отложить документы.
– Да, конечно, присаживайся, – женщина сложила руки на столешнице и перешла к делу сразу же, как только Ковалёва устроилась на стуле. – У меня к тебе предложение. Я хотела бы попросить тебя выйти на работу. Сейчас очень много поступает больных, которым нужна именно психологическая помощь, да и вообще, после того, как ты уволилась, лично я поняла, что штату стало намного тяжелее – врачам снова приходится пытаться найти какие-то подходы к больному, а это отнимает очень много времени. Вчера вообще дядечку уговаривали подписать согласие на операцию – пока Брагин не пришел и не наорал на него, вообще никаких подвижек не было. Но, конечно же, его методы использовать постоянно нельзя ни в коем случае – отделение нуждается в квалифицированном сотруднике, и у тебя хорошо получалось справляться со своими обязанностями. В общем, я прошу тебя вернуться. Дело, безусловно твоё, но я бы была тебе очень признательна.
Вика нахмурилась, услышав эту речь, и покрутила в руке карандаш, взятый со стола. Предложение, безусловно, звучало очень заманчиво, да и девушка была очень привязана к Склифу и его обитателям. Но, как бы она не догадывалась, а предложение всё равно прозвучало неожиданно.
– Марина Владимировна, – Вика отложила карандаш и начала рассматривать свои ладони. – Можно, я подумаю?
– Конечно, можешь подумать и посоветоваться. Но я повторю – ты очень нужна отделению. Без тебя вновь стало как-то не так.
– Я понимаю, – Ковалёва улыбнулась. – Но вот если честно – как я буду работать вот такая? – и девушка выразительно поднесла ладонь к горлу. – Что пациенты подумают?
– Тебя на работу принимаю именно я, а это значит, что я тебе доверяю, – отрезала Нарочинская. – И потом – твою травму нельзя считать пороком или чем-то ещё, тем более, очевидно то, что ты идёшь на поправку.
Девушка улыбнулась и кивнула услышанному – почему-то эти слова вызвали у нее чувство необычайной душевной теплоты, даже хотелось не ломаться и согласиться на столь заманчивое предложение сразу же. Но Вика прекрасно понимала, что не поговорить на эту тему с Лазаревым просто нельзя.
– Спасибо, Марина Владимировна, я правда подумаю, – девушка поднялась со стула и направилась к выходу.
– Марин, я тут, это… – прямо перед носом Ковалёвой дверь распахнулась, чуть не ударив её по носу, и на пороге нарисовался Брагин. – О, Вика, привет! – мужчина расплылся в довольной улыбке и заключил девушку в объятия. – Как делищи?
– Хорошо всё, – Вика беззвучно рассмеялась. – Я вас оставлю лучше, всего хорошего, – и, усмехнувшись, выпуталась из объятий и прикрыла за собой дверь. Почему-то она была рада тому, что Брагин так безапелляционно вваливается в кабинет своей «суровой начальницы» - значит, она позволяет ему это делать, что вызывало у Виктории простую и необъяснимую радость – она правда была искренне рада за этих двоих.
– О, Вика, здравствуй, – в коридоре девушку окликнул выходящий из операционной Хромов.
– Здрасьте, Иван Николаевич, – Ковалёва обернулась и насторожилась – мужчина был словно какой-то весь серый. – С вами всё нормально?
– Да, хорошо всё, – Хромов махнул рукой. – Оперировали экстренно с самого утра – срочная на мозге, Костю попросил ассистировать, отпустил час назад – говорит, спать пошёл. Заканчивали уже с Шейманом вдвоем. Я и сам, признаться честно, жутко устал.
– Что-то настолько серьёзное?
– Опухоль очень неудачно расположена – Шейман говорит, всего раз такое видел.
– Обошлось?
– Посмотрим, – Иван Николаевич потёр глаза. – Ладно, пойду я кофе выпью. А это вот тебе, – и, достав из кармана халата карамельку, врач протянул её девушке.
– Спасибо, – Вика улыбнулась и, оставив Хромова заполнять журнал операций, двинулась в ординаторскую.
Войдя в помещение, Вика тут же наткнулась взглядом на играющего с машинкой Федю, который, обернувшись, важно прижал палец к губам – на кушетке, зарывшись головой в подушки, спал Костя.
– А это у тебя откуда? – и Вика, оперевшись поясницей о столешницу, кивнула на игрушку.
– Дядя Олег дал, сказал, подарок, – и Федя протянул машинку девушке.
– Ты ему «спасибо» сказал?
– А как же? – казалось, мальчуган даже обиделся такому бестактному вопросу, и Вика, заметив это, поцеловала его в макушку, возвращая игрушку владельцу. – Как там мама?
– Ой, не знаю, Федь, – Вика вздохнула и погладила ребёнка по голове. – Если ничего не говорят – значит, без изменений.
Федя кивнул и ничего не ответил.
– А можно, я к тёте Нине пойду?
– Ну, иди, только не мешайся ей там, хорошо?
– Хорошо, – и ребёнок убежал, прихватив с собой машинку.
– Кость, – Вика присела на кушетку и погладила мужчину по плечу. – Сейчас Нарочинская придёт, получишь.
– Я устал.
Девушка наклонилась к Лазареву и поцеловала его в шею. Это подействовало – сон и усталость словно сняло рукой.
– Прекрати, с ума сошел? – выворачиваясь из моментально проявившихся настойчивых объятий, усмехнулась Виктория.
– До вечера я теперь не выдержу, – ответил Костя, пытаясь одновременно задёрнуть шторку и расстегнуть блузку девушки.
– Обалдел совсем, – отвечая на поцелуй, девушка всё же сумела отстраниться и кинуть в Лазарева его же халат. – Иди работай лучше.
– Зачем тебя Нарочинская вызывала? – накидывая халат и поправляя форму, спросил Костя.