– Парня не поделили. Вернее, одной из наших в компании понравился парень, а он ко мне интерес проявлял. Ну, вот я крайней и вышла…
– Ясно все с тобой. Но я бы всё равно на них заявила. Решать тебе, – Вика закашлялась и продолжила. – Но я свою позицию высказала. По моей специализации у тебя явных проблем нет, в остальном решать хирургам. Подумай, я серьёзно говорю.
Вика встала, и Екатерина окликнула её, уже когда девушка подошла к двери.
– Они же меня всё равно поймают снова. Только хуже сделаю, если заявлю, – в голосе девчушки слышался искренний страх, хотя по глазам её было видно, что она почти готова согласиться.
– Не думаю, – Вика остановилась и обернулась к пострадавшей. – Они трусы, и не действуют поодиночке, а своим заявлением ты сможешь припереть их к стенке всех разом. Могу дать совет в одиночку пореже по улицам ходить. И сменить круг общения – думаю, ты уже поняла, что эти тебе далеко не друзья.
Катя кивнула и уставилась пустым взглядом в свои ладони.
– А мне самой надо звонить, да?
– Я сейчас позову твоего лечащего врача, – и Вика, ободряюще улыбнувшись, вышла из палаты, у дверного косяка которой стоял, явно слушая, Брагин. – Можно, вроде бы получилось.
– Ты прекрасна, свет моих очей, – пропел вмиг повеселевший хирург и моментально скрылся в палате. Правда, через мгновение выглянул в коридор вновь. – Карту заполнишь от себя?
– Заполню, чёрт с вами, – рассмеялась Ковалёва и вновь судорожно сглотнула – голос начинал постепенно прорезаться, но от этого горло постоянно драло, словно когтями.
– А, вот она! – раздался голос Нины. – Вика, подойди, пожалуйста.
Заинтригованная, девушка прижала папку к груди и подошла к стойке регистрации, возле которой стояла женщина лет сорока в костюме и пальто.
– Тебя спрашивают, – закончила Нина, указав рукой на посетительницу.
– Здравствуйте. Я могу чем-то помочь?
– Да, да, можете, – в голосе женщины проскользнули жалобные нотки. – Мы можем где-нибудь поговорить?
– Ну, пойдёмте, присядем здесь, – Вика заметно растерялась, но всё же провела женщину к металлическим стульям. – Правда я не совсем понимаю…
– Меня зовут Анна Владимировна, я была соседкой Александры Смирновой, – осторожно начала гостья, но, поняв, что Вика не понимает, о ком идёт речь, пошла иным путём. – Мальчик, Федечка, шести лет, её сын.
– О, господи. Да, я поняла, – Вика на пару мгновений прижала пальцы к глазам, затем вновь подняла взгляд на женщину. – Что-то случилось?
– Нет-нет, не беспокойтесь только, пожалуйста. Я просто хотела… – Анна Владимировна запнулась, подбирая нужные слова. И продолжила примерно через минуту молчания. – В общем, дело в том, что мы с мужем оформили над мальчиком опеку, и я… Не знаю, собственно, правильно ли я поступаю, но я пришла потому, что думаю, что вы должны об этом знать. Судя по Феде, по тому, как часто он вас вспоминает, по его рассказам, он очень сильно к вам привязался. Вот я и хочу вам сказать, что мы вас будем ждать в любое время, если вы, конечно, захотите его навестить.
– Ну, конечно же, – проговорила Вика куда-то в пустоту, не веря услышанному. – Мы приезжали к нему недели две назад, но это было очень тяжело морально. Мне стыдно в этом признаваться, но это правда.
– Ничего, я вас понимаю. Сама неуютно себя чувствовала, когда приезжала. Но теперь-то легче должно быть.
Виктория кивнула и часто заморгала, скрывая предательское жжение в глазах.
– Я очень рада, правда, – девушка улыбнулась через силу и поднялась со стула. – Просто это настолько неожиданная новость, что я не верю толком.
– Но ведь вы не против? – женщина посмотрела на Вику каким-то жалобным взглядом. – Понимаете, Саша всегда такая была, сколько вот мы с мужем в этом доме жили. И Федечка у нас очень часто бывал, даже ночевал. Мы с мужем очень его любим, а у меня бесплодие, мы даже не раздумывали долго, когда обо всём узнали…
– Я всё понимаю. Передайте Феде, что мы скоро к нему приедем. Если Вы адрес оставите, конечно, – и на последних словах девушка улыбнулась.
– Ах, да, конечно, – женщина спохватилась и полезла в сумочку. – Я же ещё заранее записала его, – и протянула девушке бумажку.
– Спасибо Вам. Я думаю, что это – лучший вариант, – задумчиво рассматривая написанное в записке, ответила Вика. – Простите, мне надо работать. Мы обязательно приедем, – и девушка молча ушла, спрятав ставшую заветной бумажку в карман халата.
– Вика, Вика! Постой! – уже в ординаторской долгожданный гость нагнал девушку и заключил её в такие крепкие объятия, что у неё не только перехватило дыхание, но даже пропала возможность нормально двигаться. Но, всё же вывернувшись, Вика развернулась и ахнула.
– Салам? Как ты здесь?!
– Да я уже час по отделению хожу, – рассмеялся молодой человек, вновь заключая Ковалёву в объятия. – Ходил всё, вас с Костей искал, его нашёл, а ты всё работаешь и работаешь…
– А где он сейчас? – девушка отстранилась от друга и посмотрела тому в глаза.
– С Хромовым операцию обсуждают. А ты чего грустная какая-то? – и Гафуров заглянул подруге в глаза.
– Да так, – Вика махнула рукой и отвела взгляд. – Очень долго рассказывать, Саламушка.
– Ну, потом тогда как-нибудь, – и мужчина, скинув сумку, указал на пакеты, стоящие у стола. – Мама тут столько разных вкусностей передала – варенье, печенье… А я со свадьбы собственной сбежал, представляешь? Друг друга не любили, а родители решили, что надо свадьбу всё равно играть. А она такая, что я еле ноги успел унести…
Вика поджала губы и присела на край кушетки, невидящим взглядом наблюдая за суетой друга. И словно даже не слыша его слов.
========== 21. ==========
Глава 21.
– Ты правда думаешь, что мне стоит именно сейчас по театрам ездить?
– Уверен. Именно сейчас. Вам необходимо развеяться. Да и мама часто о Вас спрашивает, а Вы пропали.
– Я попрошу у Марии Валерьевны прощения. Но всё равно не уверен.
– Иван Николаевич, поверьте мне, я знаю, что делаю.
– Правда, Иван Николаевич, – подала голос Вика, сидящая на заднем сидении. – Нет ничего лучше, чем смена рода деятельности. Мы на этом спектакле уже были, он замечательный, вы точно не пожалеете.
– А что хоть за спектакль? А то я еду, и не знаю, на что.
– «Много шума из ничего», по Шекспиру, – ответил Костик, включая поворотник и перестраиваясь.
– Шекспир – это хорошо, – Хромов одобрительно кивнул и показал Вике букет. – Как тебе?
– У Вас точно есть вкус, Иван Николаевич, – прицокнула языком девушка, рассматривая чайные розочки ярко-малинового цвета.
– Но я всё же сомневаюсь, – мужчина снова посмотрел на дорогу. – Всё-таки, мне надо быть с Гришей.
– Гриша под присмотром целой бригады специалистов, перестаньте, – отрезал Костя. – Вы такими темпами просто привяжите себя к его постели, и ничем не сумеете помочь. Вы ему нужны здоровым и отдохнувшим, на что мы вас и склоняем.
– Ну, хорошо, хорошо, – и Хромов шутливо поднял руки вверх, словно сдаваясь.
…Марии Валерьевны на улице ещё не было, когда машина Кости плавно затормозила у подъезда.
– Нет, ну вот она всегда так, – принялся бубнить Костик, вылезая из салона и открывая дверцу Вике.
– Прекрати.
– А, ну да, конечно – женская солидарность, как я забыл.
– Ты ужасен, – и Вика скорчила противную рожицу, на что Лазарев ответил почти такой же.
– Ну ладно, что вы как дети, в самом деле? – подходя к молодым людям и заботливо поправляя лепестки роз, проговорил Хромов.
– Мам! Ну в самом деле, сколько можно?! – обернувшись на писк домофона, воскликнул Костик, затем подошел к женщине и быстро чмокнул её в щёку.
– Здравствуйте, Мария Валерьевна! – Вика расплылась в искренней радостной улыбке и обняла женщину.
– Здравствуй, родная, – поцеловав девушку, ответила Костина мама. – Я тебя прошу – сделай что-нибудь с этим ворчуном, это же просто невозможно уже! Здравствуйте, Иван Николаевич, – прекратив шутливо упрекать сына, женщина повернулась к Хромову, и щеки её залил легкий румянец, что не могло остаться незамеченным для Вики.