– Да, мам, всё нормально. У Сашки? Недели две назад была, а что? Ну, съездите, конечно, я же всё понимаю, – Вика потёрла шею и уныло помешала ложечкой содержимое чашки. – Нормально всё, ты не слышишь разве? Теперь говорю так, словно у меня всего лишь двухнедельное лёгочное воспаление. Ну, почему сразу «циничные шутки»? А то ты не знала, что все медики такие. Как Андрей Игоревич, нормально? Привет ему передавай. Не знаю, Костя на конференции в Истре, а завтра у нас планы кое-какие… Может, в следующие выходные, если вы нас позовёте, конечно. Ладно-ладно, не сердись, я же шучу. Ладно, давай пока, я позвоню ещё, – девушка нажала на «отбой», положила трубку на стол и, вздохнув, сделала пару глотков. Пойло было поистине отвратительным, но помогало очень и очень хорошо – связки восстанавливались удачно, что подтверждали регулярно проводимые анализы.
Телефон зазвонил вновь, и девушка, несказанно этому обрадовавшаяся, схватила трубку, избавив себя от мучений с заглатыванием «чудотворного» напитка.
– Алло, да?
– Вик, хорошо, что ты дома, – голос Нины заставил девушку помимо воли скорчить недовольную гримасу. Пират, сидящий на стуле, как-то нервно дёрнул пушистым хвостом и наклонил голову, зашевелив ушами.
– Что на работу надо? Нин, у меня выходной же, – не дожидаясь пояснений к звонку, спросила Вика, протянув руку к коту, на что тот отстранился, фыркнув.
– Я не об этом, дослушай, – одёрнула Викторию женщина, и, вздохнув, осторожно продолжила. – Тут такое дело, в общем… В общем, автобус, в котором ехали Брагин, Павлова и Костик, его захватил вооруженный человек…
– Что?! – рявкнула в трубку Вика.
– Подожди, дослушай, – на мгновение Нина запнулась, затем продолжила. – Там толком ничего неизвестно, ты не нервничай так раньше времени… Если вдруг что-то станет известно, я тебе сразу же наберу.
Вика не стала дослушивать – нажав на «отбой» трясущимися руками, девушка, не помня себя, ринулась в спальню, на ходу скидывая халат.
– Как это случилось? – буквально влетев в приёмное отделение, девушка подбежала к стойке регистрации и уперлась в неё руками.
– Господи, ты чего приехала сюда вообще? – возмутилась было Нина, но, увидев то, в каком состоянии находится Ковалёва, предпочла не продолжать порицание. – Говорят, бывший сотрудник полиции, вооружённый. Требует прямого эфира на федеральном канале.
– Откуда вы узнали? Откуда?!
– Из полиции позвонили, оповестили – один из заложников, когда им позвонил, проговорился о том, что вместе с ним наши ребята сидят.
Вика помотала головой.
– Ничего не понимаю. Почему кто-то из заложников сумел позвонить?
– Говорят, что захватчик сам этого потребовал, – растерянная Нина прижала руки к груди. – Милая моя, успокойся, я очень тебя прошу, всё будет хорошо.
Ничего не ответив, Виктория отошла от стойки и присела на металлический стул, прижав руки к лицу. Слёз не было, просто хотелось словно спрятаться от окружающих или проснуться и осознать, что всё это – всего-навсего плохой сон.
– Ну что, ничего? – отняв ладони от лица, девушка увидела, как к стойке подошла Нарочинская – бледная, испуганная и с покрасневшими глазами. Нина покачала головой и развела руками.
…В ожидании прошел час, за ним другой. Нина, продолжавшая направлять жизнь отделения по прежнему руслу, то и дело с досадой поглядывая на Вику – девушка так и продолжала сидеть неподвижно, и, казалось, даже не дышала, глядя куда-то в пустоту.
– Девочка моя, ну, что же ты так убиваешься? – женщина вышла из-за стойки, воспользовавшись временным отсутствием в отделении новых поступивших, и подсела к Ковалёвой. – Ещё же ничего не известно. Хочешь, я тебе успокоительного вколю? Или, вон, иди в ординаторскую, поспи немного, хочешь? А может, Хромова тебе позвать – он на работу вышел, тоже переживает очень.
В ответ девушка лишь покачала головой, даже не повернувшись в сторону Нины. Ей не хотелось совершенно ничего, она даже, казалось, и не слышала всего, что говорила ей сейчас Дубровская. Женщина вздохнула и, погладив девушку по плечу, отошла обратно к стойке.
– Нин, – Вика повернулась к женщине и жалобно посмотрела на неё. – А если он умрёт?
– Господи, совсем с ума сошла? – ахнула Нина. И Вика, услышав эти слова и осознав весь их ужасающий смысл, уронила голову на руки, но так и не заплакала – просто не получалось, а почему, девушка и сама не понимала.
Он влетел в отделение уже ближе к вечеру – растрёпанный, нервный и совершенно не такой, каким уходил с утра из дома. И Вика, словно почувствовав его появление спиной, развернулась так резко, что закружилась голова.
– Костя!
– Так, всё-всё, успокойся, – заключая девушку в крепкие объятия, пресёк все причитания на корню Лазарев. – Всё хорошо, прекрати. Всё хорошо.
Вика уткнулась носом в кашемировый свитер мужчины и зарыдала в голос, отчаянно вцепившись в его куртку.
– Костик, слава богу! – воскликнула выбегающая из-за стойки Нина. – А остальные где?
– Брагин разводиться поехал, а Павлова с мужем, подъедут сейчас. Я первый оттуда смылся. Так, – Лазарев силой отстранил Вику от себя и взял её лицо в руки. – Успокойся сейчас же, я жив и здоров. Нин, не могли ей успокоительного дать?
– Так она сама отказывалась…
– Нашли, кого слушать, тоже мне. Так, ладно, мы домой, завтра я выходной.
– Ладно, – Нина махнула рукой, глядя вслед молодым людям. – Господи, слава богу, всё обошлось.
– Что там? Что случилось? – из ординаторской буквально выбежала Нарочинская.
– Нормально всё, Марин. Твой разводиться поехал, выдохни, – и Нина, расслабившись, внезапно рассмеялась. И Марина вздохнула с таким облегчением, что просто не сумела сдержать слёз, скатившихся по щекам. Всё обошлось. Всё хорошо.
…Вика сидела на краю кровати, раскачиваясь взад-вперед и глядя в стену, и не обращая никакого внимания на снующего по её коленям туда-сюда Пирата. Дома Лазареву пришлось-таки сделать девушке укол, потому как словами и действиями истерику остановить так и не получилось.
– Хорошо, что мама ни о чём толком не знала, – Костик вошел в комнату и кинул на прикроватную тумбочку телефонную трубку. – Ну что? Лучше?
– Не знаю, – прохрипела Вика и пожала плечами.
– Так, давай, прекращай хандру. Всё обошлось, сколько раз тебе ещё повторить, а?
Вика посмотрела на свои ладони.
– Знаешь, я просто сидела там, в приёмном, и думала… Что будет, если с тобой, – девушка запнулась, оказавшись не в силах даже произнести этих слов. – Если с тобой что-то случится.
Лазарев обернулся на Вику и медленно присел перед ней на корточки, чуть нахмурившись и посмотрев на неё снизу вверх.
– И как я жить-то тогда буду? – продолжила девушка, глядя на свои колени. Две слезы скатились по её щекам и упали на плюшевую ткань домашних брюк. – Никак. Понимаешь?
Мужчина не ответил, позволив девушке выговориться. И тут её понесло – слова лились сами собой, помимо воли обнажая всё, что так мучило девушку.
– Я просто вспоминала то, как и при каких обстоятельствах мы встретились, вспоминала и не понимала, как вообще получилось так, что мы… Начали все это. В то время, когда я ненавидела саму себя, когда терпеть не могла свое отражение в зеркале, когда презирала свое тело, ты, наоборот, словно заставлял меня поверить в себя, вновь полюбить. Я понимаю, что мы с тобой никогда не говорили об этом, но я просто не могу молчать сейчас, я просто не представляю, что бы со мной было, если бы не ты тогда, если бы меня не привезли именно в Склиф, понимаешь? Я бы, наверное, и не жила сейчас.
– Не говори ерунды, – всё, что сумел ответить изумлённый Лазарев.
Поднявшись, он взял девушку за руку и потянул на себя, а когда поднялась и она, обнял её так, как никогда раньше. И эти объятия были для обоих самым интимным, что когда-либо происходило с ними в их жизни.