Из опыта первого путешествия он пришел к кардинальному выводу: моральный фактор так же, если не более, важен, чем здоровье человека и его физическая подготовка. Если человек отчаивается, впадает в панику, которая обычно опережает катастрофу, то становится жертвой душевного надлома и теряет способность действовать трезво.
Для второго путешествия X. Линдеман решил использовать складную парусную лодку весом 55 фунтов и длиной немногим более 5 м. Свое путешествие он начал из Лас-Палмаса (Канарские острова). Моральным «спасательным кругом» в ряде критических ситуаций во время плавания для него явилась аутогенная тренировка, которой он овладел во время подготовки к плаванию.
Сначала все шло благополучно. Однако уже на следующий день плавания обнаружилось, что защитное покрывало промокает от брызг и пропускает в лодку воду, к концу 2-го дня вода доходила до колен. Несмотря на прорезиненную одежду, он промок. Спать в таких условиях было трудно. Кроме того, X. Линдеману надо было овладеть искусством управлять лодкой и следить за курсом сквозь дрему, сквозь сон. Вскоре он добился некоторого успеха: засыпал на несколько секунд, на минуту — и просыпался снова, чередуя сон и бодрствование.
30-е сутки встретили путешественника отвратительной погодой. Мгла окутала море, устрашающе сверкали молнии, грохотал гром, непрерывно лил дождь. Каждые две минуты приходилось вынимать карманный фонарь, чтобы свериться с компасом. Линдеман чувствовал себя жалким. Распухло и болело колено. Ему все время приходилось откачивать воду. Он хотел спать. Во сне он не заметил, как оторвало руль. Лодку стало нести как попало. Руки путешественника были изранены и кровоточили. Мерещилось, что защитное покрывало начало вдруг говорить человеческим голосом. Все чувства обострились и, придя в какое-то странное состояние, он начал разговаривать с парусом. Ему казалось, что звуки, которые раздаются кругом, исходят от невидимых людей. По ночам он стал разговаривать с таинственными голосами.
В начале 9-ой недели ночью в полусне воображение нарисовало ему встречу с лайнером. Матросы спустили шлюпку, в нее спрыгнул молодой негр и поплыл ему навстречу. Внезапно откуда-то вынырнула черная лошадь и увлекла шлюпку за собой. Он очнулся: лошадь исчезла, наяву превратившись в бешеный шторм. Лодка опрокинулась и он очутился в воде. По звездам он определил время: было около 9 вечера. Так, в воде он дождался рассвета, держась за лодку.
С наступлением утра суденышко удалось поставить на киль. Мачта была сломана, дрейфовой якорь исчез. Море поглотило весь запас консервов. Фотокамеры погибли, вышел из строя хронометр, исчез хороший нож, остался лишь старый и тупой. Но X. Линдеман не потерял хладнокровия, сказав себе: «Я жив и здоров, о каких сожалениях может быть речь?» (51, с. 165).
А шторм продолжал бушевать и море казалось кипящим адом. Временами его охватывала смертельная усталость. В душе появилась абсолютная пустота, не было ни одной мысли, все кругом затихло, хотя на самом деле ревел шторм. Но лодка держалась, и он знал: на нее можно положиться, «она не выдаст, она сильнее всех шквалов и волн». Ночью X. Линдеман увидел огни, напоминающие ночной портовый город. Вдруг появился мальчик-негр в резиновой лодке, но возвращалось трезвое сознание и видения исчезали. На 72-й день путешественник увидел на горизонте землю. Цель была достигнута.
2.4 «Женщина в полярной ночи»
Жизнь в Антарктиде во многих отношениях напоминает жизнь на темной, мертвой, замерзшей планете.
Р. Бэрд
Адмирал Ричард Бэрд в 1937 г. покинул базовую Антарктическую станцию и уединился на леднике Росса, в построенном для него членами экспедиции небольшом домике. В своей книге он рассказал о своих переживаниях в период зимовки (6 месяцев) в занесенном снегом домике (30). Цель этого оригинального предприятия — не только получить научную информацию о малоизученном в то время районе земного шара, но и «испробовать на себе воздействие тишины в условиях длительного одиночества и выяснить, какова она в действительности». Однако жизнь для Р. Бэрда в полярной ночи, в безмолвном окружении снегов превратилась в кошмарное существование. После 3-х месяцев одиночества адмирал оценил свое эмоциональное состояние как депрессивное. Он стал бояться отравления угарным газом от керосиновой печки, обвала крыши от снега и того, что он не будет своевременно спасен. Затем апатия так подействовала на него, что он перестал заботиться о еде, о поддержании тепла, гигиене своего тела. Он лежал в постели без всяких желаний, переживая различные галлюцинации. В его воображении рождались яркие образы членов семьи, друзей. При этом исчезло ощущение одиночества. Появилось стремление к рассуждениям философского характера. Часто возникало чувство всеобщей гармонии, особого смысла окружающего мира.