Не удивлюсь, если сага «Звездные войны» привлекла внимание искателей архетипов больше, чем какой-либо другой фильм[26]. Перечислять его персонажей – это все равно что открывать склад с архетипическими личностям. Так, Оби-Ван Кеноби воплощает архетип Мудреца, Люк Скайуокер – Героя. Хан Соло – Разбойник, Принцесса Лея – Девица в беде, Дарт Вейдер – Тень и далее по списку. Очевидное использование юнгианских символов происходит в сцене пятого эпизода «Империя наносит ответный удар», в которой Люк тренируется с магистром Нодой. В загадочной туманной пещере Люк встречается лицом к лицу с Дартом Вейдером. В короткой битве на световых мечах Люк будто бы убивает Вейдера. Но когда Люк открывает переднюю часть маски Вейдера, он видит свое собственное лицо. Этот момент напоминает о понятии Юнга о Персоне – маске, которую мы носим на публике, контрастирующей с тем, кем мы являемся на самом деле. Более того, Люк осознает, что он разделяет часть своей идентичности с Вейдером, его темной стороной, или Тенью. Он взглянул в лицо своего врага – и им оказался он сам.
Использование архетипических персонажей в «Звездных войнах» развивается за пределами присутствия знакомых персонажей и конкретных сцен. Путь Люка в четвертом, пятом и шестом эпизодах «Войн» можно рассматривать как общий нарратив о его противостоянии с целым рядом отцовских фигур[27]. В начале фильмов Люка представляют зрителю безотцовщиной, которого некому направить. Его дядя Бен имеет благие намерения и наиболее близок к тому, чтобы заменить отца, но пытаясь загасить желание Люка участвовать в галактическом восстании, тем самым он мешает Скайуокеру следовать своей личной судьбе. Оби-Ван Кеноби вскоре заменяет юноше отца и помогает Люку раскрыть Силу (символ реализации трансцендентного самосознания). Даже после своей смерти Оби-Ван становится внутренним проводником Люка, но в то же время у Оби-Вана нет ответов на все вопросы, и он даже лжет своему подопечному о его корнях.
Противостоять молодому джедаю приходится и еще одному «отцу» – в лице Поды, чья нетипичная внешность и странное поведение поначалу кажутся очень далекими от отцовских. Однако в конечном итоге он оказывается одним из самых мудрых и могущественных рыцарей-джедаев ордена, который берет на себя родительскую роль по отношению к галактике. Иода тем не менее тоже не может помочь Люку, но когда он умирает, то раскрывает правду о том, что Дарт Вейдер – биологический отец Люка[28]. Из-за злой натуры Вейдера, выраженной в жажде власти и неспособности любить, поначалу это откровение кажется жестоким поворотом судьбы. Однако в кульминационной битве с Императором Люк отказывается поддаться своим порывам гнева и желанию отомстить Вейдеру. Милосердие сына вызывает в его отце давно похороненное внутри сострадание, и Вейдер жертвует собой, чтобы спасти Люка. Гибель Дарта Вейдера – последний отеческий акт, который позволяет Люку пройти индивидуацию и преодолеть себя на пути к самости. Саморазвитие всегда обходится дорого.
Пока фэнтези-фильмы делают упор на свое мифическое происхождение и поэтому приветствуют юнгианский анализ, теория предполагает, что все истории происходят из коллективного бессознательного. Даже такая злободневная картина, как «Выпускник», которую обычно анализируют как взгляд на культурную революцию шестидесятых, может быть интерпретирована юнгианским взглядом, чтобы раскрыть другие ее измерения[29]. В частности, миссис Робинсон, которую в фильме сыграла Энн Бэнкрофт, можно воспринимать как вариацию архетипа Матери с сильным акцентом на ужасной, деструктивной стороне материнства. Юнг отмечает, что многие древние культурные символы изображают женщин-богинь (Кали в индийских мифах, Геката в греческих), воплощающих женственность сильную, ненасытную и разрушительную, не имеющую ничего общего с образом матери и кормилицы. В фильме героиня Бэнкрофт не удостаивается даже имени. Акцент делается именно на приставке «миссис». Эта коннотация одновременно показательна и отдает иронией в момент, когда она соблазняет неопытного выпускника колледжа Бенджамина, которого сыграл молодой Дастин Хоффман. Она носит одежду черного цвета, а в одной из ключевых сцен даже появляется в леопардовом пальто, отсылая нас к хищникам из рода кошачьих и легенде о Госпоже зверей. Важнейшее наблюдение Юнга заключается в следующем: то, что кажется современным, на самом деле уходит корнями в древние первобытные символы.
28
О том, что Люк – его сын, молодому джедаю сначала заявляет сам Вейдер, во время их поединка в фильме «Империя наносит ответный удар». Иода лишь подтверждает эту информацию в следующем, 6-м эпизоде. –