В числе откликов на первое издание данной книги я получил письмо от Александра (фамилию и город он не указал), который предложил свою версию возникновения и смысла любви. Он пишет: «Мы с друзьями как-то задумались: а зачем вообще любовь нужна, с какой целью запланировала ее природа-матушка и какая от нее практическая польза? Мы пришли к следующей гипотезе: для того чтобы детеныши животных могли самостоятельно себя кормить и защищать, им требуется сравнительно немного времени — самка вполне способна сама их выкормить на начальном этапе! У людей же — для того, чтобы ребенок мог самостоятельно себя «содержать», требуется как минимум лет 12–15. Женщине самой достаточно сложно все это время обеспечивать ему полноценную жизнь, потому что у людей, по сравнению с животными, запросов куда больше, поэтому рядом с ней должен быть все это время еще и самец — чтобы ей помогать. А как удержать рядом самца? Вот тут-то и становится ясным, зачем нужна любовь».
Свою оригинальную концепцию биологической целесообразности любви создал М. Веллер. Он полагает, что человек, в отличие от других существ, создан с огромным ресурсом энергии на случай преодоления трудностей и выживания в самых экстремальных ситуациях. Причем у людей имеется настоятельная потребность в реализации этих потенциальных возможностей, связанная с их предназначением — глобальным преобразованием Вселенной. Любовь дает возможность высвобождения этого ресурса, причем чем больше препятствий встает на пути человека, тем полней он может самореализоваться, тем больше энергии он может высвободить. Поэтому люди зачастую выбирают заведомо малодостижимые варианты любви (в сказках для этих целей обычно используют принцессу с папашей королем-параноиком или злого волшебника с садистическими наклонностями), чтобы через страдание, через душевную боль, через преодоление всяческих препятствий проявить все свои мыслимые и немыслимые возможности. Любовь, по Веллеру, — это стремление к счастью через страдание и максимальное напряжение всех сил. Или, как говорили древние — «через тернии к звездам». Правда, звезды с неба мало кто при этом достает, но тернии должны быть обязательно с избытком и кровью души.
Глава 3
Секс
Секс и сексуальность
Что такое «секс»?
Если женщина попала под тебя, ее надо читать, как книжку — от корки до корки, чтобы она потом не вспоминала тебя как какого-то «однопалочника».
Понятие «секс» гораздо шире простого введения мужского полового члена во влагалище женщины, хотя некоторые люди до сих пор предпочитают именно такую трактовку секса. На самом же деле он включает в себя широчайший диапазон человеческих отношений, начиная от бесконтактного «секса по телефону», при котором люди могут находиться за тысячи километров друг от друга, до зверского изнасилования с последующим убийством. Все это секс. Этим словом можно назвать и тончайшие переживания влюбленных, впервые касающихся друг друга воспаленными от нежности губами, и механические движения «девочки по вызову», отдающейся в шестой раз за ночь очередному клиенту, которого она видит в первый и последний раз в жизни. Поэтому так трудно писать об этом явлении — ведь каждый вкладывает в этот термин свой смысл, насыщает его только одному ему присущими оттенками, исходя из собственного воспитания, уровня культуры и жизненного опыта. Пожалуй, наиболее образно из всех ученых писал о сексе в своих книгах Эрик Берн: «Сексом можно наслаждаться в одиночестве, и вдвоем, и в группе. Секс может быть выражением душевной близости или попыткой сбросить напряжение, делом долга или страсти, а то и просто способом провести время, лишь бы оттянуть наступление черного дня скуки. Ведь скука — это сводня Смерти, приводящая к ней рано или поздно все ее жертвы с помощью болезни ли, случайности или самоубийства».
Древние цивилизации тоже очень хорошо понимали глубину и значение секса. «Из мириад вещей, созданных Небом, самое драгоценное — человек, — говорится в одном китайском трактате. — Из всех вещей, дарующих человеку благоденствие, ни одна не сравнится с интимной близостью. В ней он следует Небу и копирует Землю, упорядочивает инь и управляет янь. Те, кто постигает ее значение, смогут написать свою природу и продлить свою жизнь; те, кто упустит подлинное ее значение, нанесут себе вред и умрут прежде времени». Надо сказать, что китайский подход к сексу, как и много другое в этой стране — от кухни до боевых искусств, — несет выраженный отпечаток национальной специфики. В этой стране принято добиваться совершенства в любом деле, за которое берешься, и сексуальные отношения не стали исключением. Сексолог И. С. Кон писал по этому поводу: «В Китае акцентируются скорее рациональные, инструментальные соображения — удовлетворение любовной страсти полезно для здоровья, получения здорового потомства, достижения душевного равновесия, а также укрепления семьи. Как и прочие элементы китайской культуры, здесь все регламентировано: и коитальные позиции, и количество сношений, и условия зачатия. Принятие чувственности не означает отказа от контроля и самоконтроля. Как гласит один старокитайский текст, „искусство спальни образует вершину человеческих чувств, оно указывает высший путь — дао. Поэтому совершенномудрые правители древности выработали правила половых сношений, чтобы регулировать внешние наслаждения человека и тем самым умерять его внутренние страсти… Тот, кто управляет своими сексуальными наслаждениями, будет жить в мире и достигает старости. Если же он отдастся во власть этих наслаждений, пренебрегая изложенными правилами, он заболеет и повредит собственной жизни“.
В других странах и в другие времена отношение к сексу могло быть другим, и описание сексуальных культур разных народов заставляет поразиться, какими изысканными украшениями и затейливыми виньетками украсили люди в общем-то простой инстинкт размножения. В Древнем Риме, особенно позднего, императорского периода, равно как и во Франции времен абсолютизма, секс был способом получить наивысшее наслаждение, причем чем необычнее и изысканнее были сексуальные ощущения, тем выше считался уровень секса. Вершиной такой философии стала «Философия в будуаре» де Сада, после чего человечество решило снова вернуться к более незатейливым радостям «мягкого» секса.
Тоталитарные режимы любого толка (коммунистические, фашистские, теократические и проч.) не любили секса. Вернее, любили, но наслаждаться им позволялось только правителям — будь это высшие католические священники Рима или коммунистические вожди Кремля. Народ же должен был сублимировать нереализованную сексуальную энергию в песнопениях, маршах и погромах «неверных». Если мы заглянем в недавнее прошлое нашей страны, идеологи которой во всеуслышание заявляли, что «секса у нас нет», то вспомним демонстрации, партсобрания и песни о родной партии, на которую с детства и направляли умелой рукой всю накопленную сексуальную энергию специалисты идеологических отделов. Можно без труда провести четкие параллели со Средневековьем, где обычными были крестовые походы, храмовые песнопения и истязания еретиков, превращавшие половое воздержание в апологию садизма.
В настоящее время развитие цивилизации привело к ситуации, когда тоталитаризм почти повсеместно заменяется демократией и либерализмом, которые являются прекрасной почвой для культивирования самых разнообразных форм секса. Фактически секс стал основным способом получения высококачественного, эмоционально окрашенного удовольствия, которое невозможно получить насыщением других естественных потребностей (наркотики не в счет). Вот какое письмо написал в газету один молодой человек, живущий в процветающей западной стране: «Я хорошо зарабатываю, но мой бизнес меня не вдохновляет. Работать больше — значит только зарабатывать лишние деньги для правительства. У нас нет ни новых миров, ждущих завоевания, ни девственных земель, которые нужно изучать; разве что космос, но ведь не все мы — космонавты. Вы знаете, многие буквально сходят с ума, изобретая себе увлекательные хобби вроде собирания марок или копания в саду, и убеждают себя в том, что они счастливы. Но все это — самообман. Я предпочитаю черпать вдохновение в сексе, который гораздо больше, чем хобби. Это подстегивает, интересует и возбуждает меня. И это никогда не дает мне забыть, что я жив».