Но как только функционер покидает свое рабочее место, он лишается этой силы. Острое ощущение своей беспомощности (некому помочь) и одиночества (ресурсный потенциал которого ему неизвестен) — неизбежная плата за доступ к коммунальной силе (личностные «коммунальные платежи»).
И в-четвертых, быть правым (делать благо) в социально установленных рамках действительно проще: достаточно присоединиться к чьей-либо позиции, разделить чье-либо мнение, принять коллективное решение. Чувство локтя, плеча, поддержка коллег и товарищей, общие лозунги, единая идеология становятся великолепными внешними опорами для какой-либо части души такого человека — для каждой части своя опора. Платить же за это приходится утратой первозданной целостности.
Таким образом, люди довольно быстро осваивают правила игры: переложи ответственность, заручись поддержкой и добивайся своего. Этот процесс происходит тем легче, чем с большим количеством различных «мы» способен идентифицироваться человек. Субъективно он силен, счастлив, доволен жизнью до тех пор, пока его «Я» не переместится в новую субличность (полуличность, четвертьличность и т. п.), субъективно займет иную позицию, солидаризуется с иным мнением, будет готов к иному решению... Речь не о вопиющей беспринципности, а об ординарном механизме включения в социум. Чтобы убедиться в том, насколько такие процессы активны, достаточно посидеть в дружеской компании полвечера и послушать, как в ходе разговоров меняются мнения и позиции одних и тех же участников вечеринки. (Экспериментальная фиксация подобных перескоков между несовпадающими внутренними позициями у клиентов в процессе психотерапевтической работы произведена Т. П. Юрченко (1993).)
Вместе с тем, человечеству для развития нужны цельные, обладающие индивидуальностью и ответственностью натуры. Поэтому общество — по мере своего расслоения на различные «мы» — выработало также и способы противостояния деструктивным тенденциям безответственности, нормирования и насилия. Были найдены пути культивирования (выращивания, создания, вознесения) и, для баланса, эксплуатации таких людей. Как убедительно показал К. Г. Юнг (1994-6, с. 207), такими способами выступают таинства и знаки отличия. С помощью таинств посвящения (освящения, сакрализации) — помещения человека в особенную позицию по отношению к другим людям — создается ограждение индивидуальности от посягательств коллектива. Этого избранного (и неприкасаемого) нагружают ответственностью за всех, наделяя также властью над ними — позволяют (и ожидают, требуют) ставить цели и предоставляют себя в качестве средств, орудий осуществления замысла лидера. А чтобы любой встречный мог вовремя понять, кто перед ним, лидера наделяют особыми знаками отличия — сигналами непохожести на остальных, рядовых членов сообщества. Такова природа священного — это тайна индивидуальности, тайна принятия решения. Как показал Г. Бейтсон, разрушь эту тайну — рушатся устои общества. Поэтому-то несанкционированное разглашение знаний наказывается: Прометей был прикован к скале, Адам был изгнан из Рая [Бейтсон и Бейтсон 1994, 90].
Справившись таким способом с проблемой издержек социального расслоения, общество одновременно создает необходимые и достаточные предпосылки для полноценной манипуляции. С одной стороны, сам лидер — жертва манипуляции со стороны толпы, которая, возбуждая желание властвовать, взваливает на него ответственность — доверяет! А с другой, лидер платит той же монетой, распоряжаясь по собственному усмотрению подопечными, не посвящая их (не доверяя тайн) в полноту своих замыслов. Так складывается взаимная заинтересованность в сохранении тайны воздействия: «Обе стороны находятся под влиянием исходно ошибочных представлений и пытаются решить внутреннюю психическую проблему посредством манипуляций во внешнем мире» [Гроф 1993, с. 443]. Каждая сторона считает себя в выигрыше, тогда как обе они страдают от дисбаланса в распределении ответственности, от неоправданного ограничения свободы, от уничижения и нивелировки. «Это ситуация, в которой невозможно выиграть, можно только проиграть; неважно, кто побеждает или на чьей стороне будет моральный суд истории — реальное решение проблемы не дано ни одной из сторон» [там же].