Итак, в итоге и здесь мы пришли к определенным данным. Мы убедились, что нет никаких специально «национальных» оснований, дающих почву для «национальных» ограничений. Мы видели, что само понятие «еврей», или «малоросс», или «поляк» (а соответственно и социальные группы, образуемые ими) определяется не каким-то таинственным национальным принципом, а рядом простых и общих условий (религия, язык, сословность, экономическое положение и т. д.), в различных формах выступающих на арене общественной жизни и создающих различную, подчас весьма сложную группировку. Коротко говоря, нет национальных проблем и национального неравенства, а есть общая проблема неравенства, выступающая в различных видах и производимая различным сочетанием общих социальных факторов, среди которых нельзя отыскать специально национального фактора, отличного от религиозных, экономических, интеллектуальных, правовых, бытовых, сословно-профессиональных, территориальных и т. п. факторов.
Перефразируя слова Архимеда, можно сказать: «Дайте мне эти факторы, и я различным их сочетанием создам вам самые различные нации, начиная от бесправных судр и кончая полноправными браминами». И наоборот: «Отнимите эти факторы, и без них вы не создадите никакой национальности». Вывод из сказанного тот, что национальность представляет сложное и разнородное социальное тело, подобное «бутерброду» в химии, которое распадается на ряд социальных элементов и вызвано их совокупным действием.
А раз это так, то объявить эту «мешанину» различных условий чем-то единым и цельным, попытаться найти ее самостоятельную сущность равносильно задаче решения квадратуры круга. Недаром все подобные попытки не удавались. Они не могли и не могут окончиться удачно.
Да будет позволено теперь сделать практические выводы из сказанного. Эти выводы таковы:
1) Многие выдвигают теперь национальный принцип в качестве критерия для будущего переустройства карты Европы. В силу сказанного едва ли есть надобность доказывать невозможность и фантастичность этого проекта. Если даже допустить его, то спрашивается, что будет положено в основу национальности? Язык? Но тогда Бельгию придется разделить на части, Италию — также, а такие разноязычные государства, как Россия, распадутся на вотяцкое, черемисское, великорусское, татарское и т. д. государства-нации. Вся Европа распылится на множество мелких государств, что само по себе является шагом назад, а не вперед. Для областей же со смешанным по национальности населением или для мелких наций положение становится решительно безвыходным. Недаром сами сторонники этого проекта вынуждены признать, что мелкие национальности будут принесены в жертву крупным. То же получится, если критерием национальности будет и какой-нибудь другой признак.
Нет! Пора бросить эту утопию и пора ясно и определенно сказать, что спасение не в национальном принципе, а в федерации государств, в сверхгосударственной организации всей Европы, на почве равенства прав всех входящих в нее личностей, а поскольку они образуют сходную группу, то и народов. Каждый, «без различия национальности», имеет право говорить, учить, проповедовать, исполнять гражданские обязанности на том языке, на каком хочет, веровать, как ему угодно, читать, писать и печатать на родном языке и вообще пользоваться всей полнотой прав равноправного гражданина. Было бы наивно думать, что эта федерация теперь же осуществится, но столь же несомненно, что история идет в этом направлении, в направлении расширения социально замиренных кругов, начавшегося от групп в 40–100 членов и приведшего уже теперь к соединениям в 150–160 миллионов. Распылить снова эти соединения на множество частей по национальному принципу — значит поворачивать колесо истории назад, а не вперед.
2) Как выяснено выше, так называемое «национальное» неравенство есть лишь частная форма общего социального неравенства. Поэтому тот, кто хочет бороться против первого, должен бороться против второго, выступающего в тысяче форм в нашей жизни, сплошь и рядом гораздо более ощутительных и тяжелых. «Полное правовое равенство индивида (личности) — вот всеисчерпывающий лозунг. Кто борется за него — борется и против „национальных“ ограничений. Так как национальное движение в России со стороны групп (малороссов, евреев и т. д.), ограниченных в правах, представляло и представляет именно борьбу против неравенства, следовательно, направлено в сторону социального уравнения, то естественно, мы всеми силами души приветствуем подобное движение и его рост». Законно и неоспоримо право каждого члена государства на всю полноту прав (религиозных, политических, гражданских, публичных, семейственных, культурных; язык, школа, самоуправление и т. д.).
Таково наше отношение к национальному движению, вытекающее из основного принципа социального равенства. Но из него же вытекает и обратная сторона дела, на которую нельзя закрывать глаза.
3) Если борющийся за социальное равенство борется и за правильно понятые «национальные» интересы, то борющийся за последние далеко не всегда борется за первое. Иными словами, «борьба за национальность не есть самодовлеющий лозунг». Под его флагом можно проводить самые несправедливые стремления. Наши «националисты» — пример тому. Поэтому партии, ставящие в свою программу лозунг «социальное равенство», не должны увлекаться «национальным» принципом. Все, что есть в последнем «уравнительного», все это включает в себя первый лозунг. Что не включает — «то от лукавого» и представляет либо контрабандное проведение «групповых привилегий», либо проявление группового эгоизма.
Пока национальный принцип совпадает и не противоречит лозунгу социального равенства — мы от души приветствуем национальные движения. Так как в России до сих пор движения украинцев, евреев, поляков, латышей и т. д. имели этот уравнительный характер, то ясно, что мы можем только поддерживать его. Но как только национальный принцип становится средством угнетения одной группой других групп, мы поворачиваемся к нему спиной, памятуя, что высшая ценность — «равноправная человеческая личность». Вся полнота прав должна быть предоставлена каждой личности, без различия «эллина и иудея, раба и свободного».
Индивид, с одной стороны, и всечеловечность — с другой, — вот то, что нельзя упускать из виду нигде и никогда, как неразъединимые стороны одного великого идеала.
Сорокин П.А. Человек. Цивилизация. Общество. — М., 1992, с. 245–252.
Игорь Крупник. Причины «взрыва» национализма в нашей стране
За последние годы «национальный вопрос» стал третьим наиважнейшим элементом нашей общественной жизни наряду с демократизацией политически-правовой системы и реформой государственного экономического устройства. Во многих частях страны он превратился в главный нерв общественно-политической ситуации. Многосоттысячные митинги и танки на улицах; толпы, штурмующие общественные здания; конгрессы независимых политических организаций; «живые цепи» через столицы республик и многодневные забастовки — вот что такое национальный вопрос сегодня для государства. Этот факт жестко и недвусмысленно пришлось почувствовать всей системе управления, средствам массовой информации, гуманитарной науке, обществу в целом.
На волне этой небывалой общественной активности прежние идеологические схемы, идеи незыблемости национально-государственного устройства подвергаются быстрой эрозии. Верховные Советы республик принимают законы о суверенитете, признают неправомочными давние акты о вступлении в Союз, требуют изменения структуры федерации. Низовые административные единицы призывают к новому статусу автономий, отвергают подчинение областным и краевым центрам, самостоятельно провозглашают национальные районы и автономные республики.
Новым элементом стал невиданный взрыв массовости национальных движений. Прежние проявления территориальных, экономических и историко-культурных противоречий сплетаются в один неразрывный пучок требований под лозунгом национального или национально-государственного суверенитета. К унаследованным от прошлого очагам национальной напряженности на глазах прибавляются новые, и число таких зон конфликтов уже измеряется десятками. При этом происходит отчетливый рост национального радикализма, который приобретает все более организованные и потому все более непримиримые формы.