Котэссе хотелось сказать, что Сагрону и должно быть всё равно, ведь они друг другу чужие люди, но то и дело вспоминался столичный парк, дерево с вензелями…
— Скажите, — внезапно повернулась она к старушке, — а вот вы столь мудра, наверное, вы сможете мне помочь? Кого ни спрашиваю, — она никого ещё не спрашивала, но можно же было начать прямо сейчас! — никто не может мне ответить. Но я ещё не встречала человека, у которого было бы знаний столько, сколько у вас…
Женщина коснулась своего крючковатого носа, поправляя невидимые очки, и довольно хмыкнула. Несмотря на то, что всего мгновение назад она буквально кипела от ярости, а самое главное, прекрасно расслышала всё, что в исполнении Сагрона должно было звучать подобно оскорблению, сейчас так легко повелась на лесть, будто бы жила на свете первый день.
Она даже подбила свои седые волосы, словно показывала, что ещё многое может, и если уж дело о мужчинах, то она, в конце концов, когда-то была безумно привлекательна…
Но дело было не в мужчине. На самом деле у Котэссы просто вызрел один срочный вопрос — и она никак не могла его не задать.
— Вы встречали когда-то, — промолвила она, — такое высокое дерево с листьями, похожими на кленовые, только больше, разлапистее, и у дерева будто бы более тонкая при этом структура — ствол я имею в виду? А кора похожа на кору берёзы, только там не бело-чёрный окрас, а по чёрному словно идут такие красивые серебристые и золотистые вензеля. Я подозреваю, что дерево колдовское, но не могу определить, что именно оно призвано делать.
— А! — махнула рукой старуха, да так бодро, что, наверное, не каждая молодая женщина смогла бы повторить её жест. — Проще простого. Странно, детка, что никто тебе не ответил, но молодёжь, видать, больно глупа пошла. Согласия это Дерево, милочка. Они редко когда растут, потому что старые, во время Войны почти всё вычистили. Да, колдовское. Я такое когда-то давно в парке видела, в столичном… Твоё не там?
— Нет, — покачала головой Котэсса. — А что не так с тем, что в парке столичном? С ним что-то важное связано?
— А! Да не очень. Под него мужчины всегда девок своих водили, чтобы голову им задурить. Под тем деревом никаких сомнений не остаётся, кивнёт — только бумажку успей подсунуть, чтобы крестик поставила. Вот ты письменная? Да! А маги в старину туда таскали неграмотных, чтобы они, глупые, покивали, а потом к ним в постель или ещё что сделали. Иногда так девок глупых заставляли детей своих отдавать, но то совсем уж давно было. Сейчас половину листьев изодрали на какие-то любовные зелья, — старушка браво присвистнула, — так что почти уж ничего и не осталось. Но коль надобно — то всё ещё какое-то короткое и не слишком значительное "да" можно выбить. Ну, и там, конечно, в любви объясняться очень удобно. Привёл, предложил — а как она тебе откажет, если тут такие вензеля сияют?
Котэсса перевела обвинительный взгляд на Сагрона.
— Да, — протянула она, — такое красивое место, а так нагло используют в своих интересах!
Старушка усмехнулась. Она, кажется, хотела пуститься в длительные воспоминания о том, как сама была молода и юна, как какой-то коварный злой мужчина обманул её под тем самым деревом, но повозка наконец-то остановилась, и она едва ли не впечаталась лбом в живот спящего напротив пассажира.
— Наша остановка, — шепнул на ухо Котэссе Сагрон, буквально выпрыгивая из транспортного средства и увлекая её за собой. Арко хотелось воспротивиться, но вместо этого она приняла протянутую руку и тоже соскочила на землю. Старушка, казалось, тоже мечтала спешиться и догнать собственных жертв, но они ушли раньше, чем она успела одуматься и обратить на убегающих мужчину и девушку внимание.
Повозка тоже сорвалась с места. Зачарованные кони зацокали копытами по ровной дороге, Тэсса же потянула Сагрона куда-то в сторону кустов.
— Ты намереваешься завершить начатое под тем деревом с вензелями? — полюбопытствовал мужчина.
— Нет, просто мои родители не живут в центре нашего городка, и идти к ним лучше вот так, — пожала плечами Тэсса. — А вот на завершение начатого ты, — как-то в сельской местности "вы" уже и не срывалось с языка, даже случайно, — можешь не надеяться.
— Не надеяться совсем или не надеяться пока?
Котэсса замерла. Разумеется, совсем — вот только что-то она не выдохнула столь быстро эту спасительную фразу, а застыла, словно раздумывая над чем-то, и губы мужчины растянулись в весёлой улыбке.
— Пока, — наконец-то вздохнула девушка, тряхнув головой. Мама, наверное, ругать будет за причёску — эта мысль пришла в голову как-то ненароком, случайно, и Тэсса потянулась к прядям своих светло-русых волос. Ей так нравилось, когда дочь ходила с длинной косой… а с этим каре родительница и не видела её ни разу. И отец ругаться будет, потому что в его деревне коса до пояса считалась символом девичьей чести. Им до столичной моды нет никакого дела, повторял раз за разом папа, а вот до того, как на дочь будут деревенские смотреть — есть. Ей ещё здесь жениха подыскать надобно, а она ишь что удумала — красоту по-городскому наводить. Непорядок!