— Способ есть, но вам он не подойдёт. К тому же, вы ошибаетесь, Жодор, проклятие всё ещё на мне. Но оно, вероятно, милостивее, учитывая, что за дело его получили вы, а не я, — Сагрон поднялся и подошёл к доске. Он взял кусочек мела и провернул его между пальцами, словно пытался определить структуру, а после подбросил в воздух — и мел превратился в иллюзию.
Жодор, наблюдая за лучом, сорвавшемся с рук Котэссы и ударившим Сагрона в грудь, деловито почесал затылок той самой пушистой рукой.
— Вы видите, кто меня совершенно случайно проклял? — с притворной мягкостью в голосе уточнил Сагрон… — Несомненно, вы заметили, что это было по вине вашей любимой дочери. Да ещё и в исполнении бедной девушки, к которой вы, Жодор, не сомневаюсь, приставали, за что и схлопотали своё наказание. Итак, вы хотели навредить моему единственному шансу избавиться от проклятия, а я обязан сейчас броситься вам на помощь?
Жодор сглотнул. Он попытался устроиться на стуле, но хвосты вели себя, как два совершенно автономных существа, к слову, спорящих между собою. Сагрон с удовольствием наблюдал, как медленно утончается и обвязывается вокруг стула первый хвост — очевидно, проклятие сопротивлялось всем попыткам избавиться от него.
— К тому же, насколько мне известно, этот отросток изначально был один. Проклятие прогрессирует? Или, может быть, вы в который раз нарушили ограничивающее условие? С кем же? Очень интересно знать, какая именно несчастная женщина соблазнилась на ваш гадский хвост.
Жодор вскочил, и стул с грохотом дёрнулся за ним. Хвост гордо поднял предмет мебели, помахивая им, словно флагом, и Сагрон уже не смог сдержать даже не смешок, а громкий хохот.
— Вы должны мне помочь! Это невыносимо! — возопил Ольи. — Это издевательство над мужчиной! Она должна терпеть всё тот же дискомфорт! Я читал эту диссертацию, будь она неладна, и проклятие — двустороннее!
— Это означает лишь одно: ваша супруга вам верна, — Сагрон указал Жодору на дверной проём.
Тот, гордо вскинув голову, прошествовал к выходу — но хвост в последнее мгновение вывернул стул так, что он встал поперёк и не позволял выйти. Жодор почти что бежал на месте; его второй хвост отрастил себе зубы и, кажется, собирался укусить собственного владельца.
Ольи взвыл, но Сагрон без капли жалости лишь ударил легонько стул, превращая его в пепел — и несчастный доцент пролетел аж до следующей стены, впечатавшись в неё носом.
Где-то на коридоре громко загоготали студенты, а Дэрри, потеряв бдительность, не успел закрыть дверь. Энниз — ждала она его, что ли, — проскользнула внутрь, как самая настоящая змея, и уселась на краешек стола, закинув ногу на ногу. Длинный разрез её платья обнажал ноги, кажется, сверх меры приличия, и женщина кокетливо улыбнулась ему, покачивая соскальзывающей туфлей, такой же алой, как и её наряд или волосы.
— Ваш заведующий не накладывает ограничений на внешний вид преподавателя? — уточнил Сагрон. — Старший преподаватель Фору, пожалуйста, покиньте аудиторию.
— Господин доцент, — она протянула руку, но Дэрри опасливо отступил к стене. Если он опять придёт к Котэссе с должной дозой ожогов, то она пошлёт его куда подальше, и будет права. Даже чисто физически повторять опыт той недели среди лета ему не хотелось; боль постоянно нарастала, пока не превратилась если не в невыносимую, то по меньшей мере достаточно сильную, чтобы не давать о ней забыть.
— Энниз, — он заставил себя говорить даже без издёвки, — я серьёзно. Тебе лучше уйти, а самое главное, не возвращаться. Нас совершенно ничего не связывает, так что я не вижу повода подходить к моей студентке и забивать её голову лишними ведомостями. Ты — не моя невеста, и вряд ли когда-нибудь ею будешь.
— Я пришла за другим, — пожала плечами Энниз. — Я хотела опять предложить свою помощь. Ты столь нагло отказываешься от неё практически каждый раз, но, может быть, в этом случае условия будут более любопытны?
— Это проклятие не снимается. Помоги лучше Жодору, он будет в восторге от всего, что ты сможешь ему предложить.
— Жодор — это неинтересно, — Энниз вздохнула и вновь потянулась к нему, но Сагрон отступил ещё дальше, чувствуя себя по меньшей мере трусом. Надо было выставить её за дверь немедленно, но, к сожалению, любые прикосновения могли закончиться плачевно.
Дэрри понятия не имел, почему именно Фору казалась ему такой опасной, эдаким источником распространения проклятия, но отчего-то желание свести все риски к минимуму значительно превышало экспериментаторские порывы, сегодня совершенно не пылающие у него в душе.