Огненный шарик, сердито зашипев, стрелой бросился к самым болтливым и активным, превращая их спасение в маленький уголёк или горстку пепла на парте.
— Я хочу поговорить с тобой относительно проклятия, — Ролан попытался расправить плечи ещё сильнее, и это выглядело ну совсем уж страшно. — И относительно того, как оно на тебя действует…
— Так говори, — безропотно промолвил Сагрон. — Только, пожалуйста, не так, чтобы об этом через пару часов знал весь университет.
— Я не имею никакого отношения к тому, что о тебе болтают! — оскорблённо воскликнул друг.
На фоне огненный шар поджёг одежду какого-то студента, и тот подскочил едва ли не к потолку. Сагрон прошептал заклинание, призванное окатить несчастного водой с головы до ног и погасить любой локальный пожар, и повернулся опять к Ролану.
— Да верю я, верю, — кивнул он. — Просто достали. Эти вон шепчутся на каждом углу, — он кивнул на первый курс, — идиоты. И что мне с этими неразумными существами делать? Мог бы — прибил… Так что у тебя с проклятием?
— Ты испытываешь к Котэссе… — Ролан запнулся, напоминая о том, насколько он на самом деле был неопытен в делах любовных, — некоторое влечение?
— Ты её видел? — фыркнул Сагрон. — Красивая девчонка. Трудно не испытывать, учитывая, что она единственная, по отношению к кому эти мысли легальны.
— Я понимаю, — послушно повторил Ролан. — Но просто… я никогда себя так не чувствовал! — он напоминал сейчас невинную девочку, разговаривающую со старшей подругой относительно первой ночи. — Меня никогда так не тянуло к женщине, и…
— Я надеюсь, речь идёт не о Котэссе, — Лантон отрицательно покачал головой, и Дэрри, прищурившись, добавил: — И, надеюсь, мой тридцатилетний друг, у тебя до этого были хоть какие-то женщины.
— Были-были! — заверил его Ролан. — И много!
— Судя по возмущённому тону, одна или две, и то крайне давно. Так кто там объект твоей страсти? — студенты попытались читать по губам, и Сагрон повернулся к ним боком. — Ай, можешь не говорить: твоя аспирантка.
Ролан смущённо отвёл взгляд.
— Я никогда раньше себя так не чувствовал. А потом она сняла с меня… Ну, ту чешую с руки, помнишь, что меня поцарапали? Вот, сняла, и я… Я словно прозрел, — он вздохнул. — Меня тянет к ней невыносимо. Я не могу ни о чём думать, кроме неё.
— Взрослеешь, значит, — безропотно промолвил Сагрон. — Вот пройдёшь этап первой любви, а потом, может быть, перестанешь смотреть на женщин так, словно они относятся к другой расе.
— Нет, я понимаю, что нормально — испытывать к девушке природный интерес, — Ролан почесал затылок. — Но не… Я вообще ни о чём больше не могу делать! И я уверен в том, что это побочный эффект проклятия: влечение проснулось именно после того, как она меня исцелила. Не то чтобы раньше она мне не нравилась… — судя по скромно потупленному взгляду, нравилась, да ещё и очень, — но я не думал о ней в таком ключе. Мне теперь попросту стыдно смотреть девушке в глаза!
— Вот иди и скажи ей об этом. Заодно займитесь своим проклятием, — хмыкнул Сагрон.
— А у тебя с Котэссой такого нет? Я пытался её спросить… — Дэрри закатил глаза в ответ на эту фразу, и Ролан заметно смутился. — Но, я так понимаю, девушке лучше было не задавать вопросы в подобном ключе.
— Относительно того, спала ли она с мужчиной, к которому привязана проклятием? Да, ты действительно прав, это не то, что следовало спрашивать у скромной невинной девочки. Твоя Элеанор тоже бы обиделась. Да кто угодно обиделся бы!
— Я такого у неё не спрашивал. Я вовремя остановился, — почти гордо отозвался Ролан. — Но есть или нет?
— Не знаю, что ты имеешь в виду, — наконец-то честно ответил Сагрон. — Ну… Котэсса мне нравится, и как человек, и как женщина… тьфу ты, девушка. Хотя, да, она довольно пуглива, потому, прошу, не продолжай моё гордое дело по её отпугиванию, не подсыпай хвороста в огонь. Она и так не может определиться с тем, как ко мне относится.
— А по ночам? — тоскливо уточнил Ролан. — Не снится?
Студенты, кажется, прониклись его поведением и теперь, вместо писать ответы, задавались вопросом, что же в нагрузке могло столь нагло выбить из колеи доцента Лантона.
— Предположим, иногда. Но не каждую же ночь! — он вздохнул. — Я не знаю, что у вас там намешано с проклятием, или у тебя с гормонами, друг мой, но светлый образ Котэссы не преследует меня ежесекундно. Но если у тебя такие радикальные проблемы, то обращаться следует уже напрямую к Элеанор. Она должна знать.
— Как автор проклятия?
Сагрон едва сдержал досадливый рык.