— Дело не только в нём, — Сагрон опустил руки ей на талию, не отступая, и Котэсса всё-таки не вырывалась, хотя и не сменила доселе гнев на милость. Он мог предположить, что в её дурном расположении духа виноваты в первую очередь надоедливые сокурсницы, достававшие вопросами и даже попытками объявить бойкот, но не хотел бы оказаться причиной её проблем.
— А в чём ещё? — Котэсса тяжело вздохнула. — Сагрон, может быть, ты и не виноват в том, что профессор Куоки слишком громко упоминает определённые детали личных разговоров, в том, что это проклятие случилось, и… Во всём, что происходит сейчас, но от этого легче не станет.
— Я понимаю, — кивнул он. — Но стало бы, если б ты перестала от меня сбегать. Хуже, между прочим, всё равно не будет.
— Будет, — безапелляционно ответила Котэсса. — Меня уже как минимум три преподавательницы, и Литория два раза, предупредили о том, что я должна быть с тобой поосторожнее. И ни в коем случае, цитирую, "не поддаваться соблазну".
Сагрон мысленно пожелал Ойтко всего хорошего и провалиться где-нибудь на лестнице.
— Ты ходишь, как осеннее небо, — протянул он. — Слушай, когда наказывают за какое-то нарушение, всегда приятнее всё-таки его совершить, чем ходить невинной жертвой людской молвы.
— Я не буду с тобой…
— Я не говорю о… назовём это процедурой снятия проклятия, — рассмеялся Сагрон. — Я говорю о том, чтобы немного оттаять, снежная принцесса, и перестать сбегать от меня в коридорах. Может быть, иногда заходить на огонёк.
— Я просто студентка.
— И что с того? Профессор Куоки женился на первокурснице, а ему было тридцать три! — об этом, между прочим, весь университет гудел, но об этом Сагрон предпочитал не упоминать. — И она ещё не достигла совершеннолетия, когда между ними, скажем так, завязались отношения. И что с того?
— Мне никто не предлагает замуж, — отметила Котэсса.
— Это ты плохо меня слушаешь.
Она промолчала.
Сагрон предпочёл не уточнять, что юная супруга профессора Куоки стала его женой только по причине одной неосторожности. Толин в молодости был крайне неограничен в собственных запросах к женщинам, и, между прочим, не думал головой, приставая к молоденьким и легко сдающимся девушкам.
И ничего. Вон, уже больше тридцати лет вместе, двое детей — чем они плохо живут? Да, с детьми немного не ладится, но у профессора Куоки и характер паршивый, так что тут дело не в скоропалительном браке.
— Котэсса? — тихо обратился к ней Сагрон. — Мы уже больше сезона друг от друга бегаем с этим дурацким проклятием. Давай попробуем о нём просто забыть?
— Не получается, — ответила она. — Особенно учитывая тот факт, что ты ведёшь у нас два предмета.
— Я могу отдать их Лантону.
— Не надо! — она содрогнулась. — Ты хочешь, чтобы повторилась прошлая ситуация, но на этот раз тебя проклял кто-нибудь другой и чисто из вредности?
— Я хочу, чтобы ты от меня не сбегала, — уверенно ответил он. — Не вела себя так, словно я просто твой научный руководитель.
— Не могу.
Он покачал головой.
— И то, и другое не можешь?
— Не сбегать — могу, — наконец-то сменила гнев на милость девушка, между прочим, так и не сбросившая его руки с талии. — Поверить тебе, а уж тем более позволять себе… некоторые вольности — нет, не могу. И мне пора идти на следующее занятие, отпусти, пожалуйста.
Сагрон разжал наконец-то руки. Котэсса подхватила верхнюю книгу со стопки и оглянулась на него.
— Господин доцент, оставьте книги, пожалуйста, на кафедре, мне действительно в комнате некуда их девать. Я буду приходить туда заниматься, если вы не против, в установленное время.
— Завтра вечером подойдёт? — почти без надежды в голосе спросил он.
— Да, конечно, — Котэсса кивнула. — И, господин доцент… — она сделала шаг ему навстречу, подошла почти вплотную, опустила ладонь ему на плечо и, несмело улыбнувшись, привстала на цыпочки и поцеловала в уголок губ. — Не злитесь, пожалуйста.
— Не буду, — искренне улыбнулся Сагрон. — Только, пожалуйста, не опаздывайте завтра, студентка Арко.
В преподавательской кто-то кричал. Полог безмолвия, между прочим, довольно прочный, призванный сдерживать все посторонние звуки, кажется, совершенно не оказывал необходимую помощь. По крайней мере, чужие возмущённые крики и взаимные обвинения было отлично слышно.
— Брысь отсюда, — отогнал прочь любопытных студентов Сагрон. — И чтобы глаза мои вас не видели. Нашли цирк!