Из первых рук я знаю, что многие сотрудники ЦРУ скептически относятся к трактатам по аналитической эпистемологии. Это вполне объяснимо. Слишком часто такие трактаты заканчиваются предписанием моделей в качестве ответов на проблему. Эти модели, похоже, не имеют практической ценности для разведывательного анализа, который проводится не на семинаре, а в быстро меняющемся мире политики. Но главная проблема, которую рассматривает Хойер, заключается не в этом.
То, что Хойер так четко и эффективно изучает, - это то, как человеческий мыслительный процесс строит свои собственные модели, с помощью которых мы обрабатываем информацию. Это не феномен, присущий только интеллекту; как показывает исследование Хойера, это часть естественного функционирования человеческого когнитивного процесса, и это было продемонстрировано в самых разных областях - от медицины до анализа фондового рынка.
Сам процесс анализа усиливает эту естественную функцию человеческого мозга. Анализ обычно предполагает создание моделей, хотя они могут и не называться таковыми. Мы формируем определенные представления и ожидания относительно причинно-следственных связей, а затем обрабатываем и интерпретируем информацию через эти модели или фильтры.
Обсуждение в главе 5 вопроса о пределах ценности дополнительной информации заслуживает, на мой взгляд, особого внимания - особенно для
Дуглас МакИчин - бывший заместитель директора ЦРУ по разведке. После 32 лет работы в Агентстве он ушел в отставку в 1997 году и стал старшим научным сотрудником Школы государственного управления имени Джона Ф. Кеннеди при Гарвардском университете.
Она иллюстрирует, что слишком часто новая информация оценивается и обрабатывается в рамках существующей ана-литической модели, а не используется для переоценки предпосылок самой модели. Пагубные последствия этой естественной человеческой тенденции вытекают из смысла существования организации, созданной для получения особой, критически важной информации, доступной только тайными средствами, и для проведения анализа, интегрирующего эту особую информацию с общей базой знаний.
Сомневаюсь, что кто-то из ветеранов разведки сможет прочитать эту книгу и не вспомнить случаи, когда описанные Хойером ментальные процессы негативно сказывались на качестве анализа. Сколько раз мы сталкивались с ситуациями, когда совершенно правдоподобные предпосылки, основанные на солидном опыте, использовались для построения логически обоснованного прогноза - с практически единодушным согласием, - но оказывалось, что он ошибочен? В скольких из этих случаев, оглядываясь назад, мы определили, что проблема была не в логике, а в том, что одна из предпосылок, какой бы правдоподобной она ни казалась в тот момент, оказалась неверной? В скольких случаях мы были вынуждены признать, что ошибочная посылка не была основана на эмпирических данных, а скорее являлась выводом, сделанным на основе собственной модели (иногда называемой предположением)? А в скольких случаях уже постфактум выяснялось, что имелась информация, которая должна была дать основание поставить под сомнение одну или несколько предпосылок, и что изменение соответствующей предпосылки (предпосылок) изменило бы аналитическую модель и привело бы к другому результату?
Общепринятым средством устранения недостатков в анализе и оценках разведывательных данных - наиболее громко заявляемым после "провалов" разведки - является значительное увеличение числа специалистов. Исследование Хойера и цитируемые им работы бросают серьезный вызов этому общепринятому мнению. Данные показывают, что опыт сам по себе не защищает от обычных аналитических ошибок, присущих человеческому мыслительному процессу. Этот тезис был продемонстрирован во многих областях, помимо разведывательного анализа.
Обзор печально известных провалов разведки показывает, что алетические ловушки попадались экспертам не реже, чем кому-либо другому. Более того, данные показывают, что, когда эксперты становятся жертвами этих ловушек, последствия могут усугубляться доверием, которое придается экспертам - как с их собственной точки зрения, так и с точки зрения других.
Эти наблюдения ни в коем случае не следует воспринимать как принижение ценности экспертизы.