Моя собственная несовершенная попытка воспроизвести один из этих экспериментов с использованием аналитиков разведки также подтверждает справедливость предыдущих выводов. Чтобы проверить утверждение о том, что аналитики разведки обычно переоценивают точность своих прошлых суждений, необходимы две предпосылки. Во-первых, аналитики должны сделать ряд оценок в количественных терминах - то есть они должны сказать не просто, что данное событие вероятно, а, например, что вероятность его наступления составляет 75 процентов. Во-вторых, должна быть возможность однозначно определить, произошло или не произошло предполагаемое событие. При наличии этих двух предпосылок можно вернуться назад и проверить воспоминания аналитиков об их предыдущих оценках. Поскольку оценки ЦРУ редко излагаются в терминах количественных вероятностей и поскольку наступление предполагаемого события в течение определенного периода времени часто не может быть однозначно определено, эти предварительные условия редко выполняются.
Однако я выявил нескольких аналитиков, которые по двум совершенно разным темам сделали количественные оценки вероятности событий, для которых последующий исход был точно известен. Я обратился к этим аналитикам и попросил их вспомнить свои предыдущие оценки. Условия проведения этого мини-эксперимента были далеки от идеальных, и результаты не были однозначными, но они подтвердили выводы, сделанные в ходе более масштабных и систематических экспериментов, описанных выше.
Все это позволяет сделать вывод, что три предубеждения встречаются как у сотрудников разведывательного сообщества, так и у конкретных испытуемых. На самом деле, можно ожидать, что эти предубеждения будут еще сильнее у профессионалов в области иностранных дел, чья карьера и самооценка зависят от предполагаемой точности их суждений.
Можем ли мы преодолеть эти предубеждения?
Аналитики склонны винить в необъективных оценках работы разведки в лучшем случае невежество, а в худшем - корысть и отсутствие объективности. Оба эти фактора также могут иметь место, но эксперименты показывают, что природа человеческих психических процессов также является главным виновником. Это более трудноразрешимая причина, чем невежество или отсутствие объективности.
На кону не стояли корыстные интересы испытуемых, однако они демонстрировали те же виды предубеждений, с которыми знакомы аналитики. Более того, в этих экспериментальных ситуациях предубеждения были весьма устойчивы.
Испытуемых инструктировали делать оценки так, как будто они еще не знают ответа, но они не могли этого сделать. Одна группа испытуемых была специально проинструктирована о предвзятости, ссылаясь на результаты предыдущих экспериментов. Эту группу проинструктировали попытаться компенсировать смещение, но она не смогла этого сделать. Несмотря на максимум информации и самые благие намерения, предвзятость сохранялась.
Эта неразрешимость говорит о том, что предубеждение действительно имеет корни в природе наших умственных процессов. Аналитики, которые пытаются вспомнить предыдущую оценку после того, как узнали реальный исход событий, потребители, которые думают о том, насколько отчет пополнил их знания, и надзиратели, которые судят о том, должны ли были аналитики избежать провала разведки, - все они имеют одну общую черту. Они вовлечены в умственный процесс, связанный с ретроспективным взглядом. Они пытаются стереть влияние знаний, чтобы вспомнить, реконструировать или представить себе неуверенность, которую они имели или могли бы иметь о предмете до получения более или менее определенной информации.
Однако оказывается, что получение информации, которая принимается за окончательную или авторитетную, вызывает немедленное, но неосознанное переструктурирование мысленных образов человека, чтобы они соответствовали новой информации. После реструктуризации прошлых представлений очень трудно, если вообще возможно, точно восстановить, какими были или были бы мыслительные процессы до этой реструктуризации.