Чуринг на языке одного из австралийских племен — это камень или кусок дерева, который якобы может быть двойником, вторым телом человека. В том или ином виде такие чуринги были у всех народов и во все века.
Возможно, что, украшая стены пещер рисунками зверей, первобытный человек отождествлял свой рисунок с убитыми зверями или теми, которых хотел убить.
Вера в возможность погубить человека, проткнув сердце восковой куклы — его чуринга, прошла через многие века и до сих пор существует не только у первобытных народов. В сибирской тайге в начале 30-х годов я видел женщину, которая ворожила над фигурками из глины. Это были чуринги ее пациентов, которых она заочно лечила. К слову сказать, она сама и другие жители села считали ее хорошей христианкой.
Иконы и статуи богов по своей психологической сущности очень близки чурингам. Ведь каждый из этих предметов не сам по себе получает сверхъестественную силу, а именно потому, что он двойник того, кто уже ею наделен.
В повести М. Коцюбинского «Тени забытых предков» есть эффектная сцена: Иванко, герой повести, подслушивает, как колдун Юра путем магического действия над его изображением (чурингом) «сживает его со свету». Аналогичная сцена есть ив известном романе «Королева Марго» Александра Дюма. Да что говорить, во время войны, когда люди часто обменивались фотографиями, мне не раз приходилось слышать, что это — «дело рискованное», так как, если портрет попадет в руки врага, он сможет «навести порчу» через него на оригинал. Отсюда и вера в то, что волосы и ногти нельзя выбрасывать, а надо сжигать.
Во французском языке даже есть глагол «envoûter», означающий «портить», «околдовать кого-либо, прокалывая его восковое изображение». Современный французский писатель Морис Дрюон в своем историческом романе «Яд короны» из хроники «Проклятые короли» красочно, исторически правдиво и подробно описывает эту процедуру «анвутирования» одним кардиналом короля Людовика X. Интересно, что, прежде чем кардинал проткнул иглой восковую фигурку, она была окрещена по всем правилам церкви, даже с крестными отцом и матерью!
Идея заклинания, поставленного в заголовке и взятого мною из «Книги джунглей» Редьярда Киплинга, так же как и сама идея мистического кровного родства, связана с психологией тотемизма. Не только в средние века обмен мечами означал магическое «побратимство»; я застал этот обычай в аулах горного Кавказа в виде обмена кинжалами.
Но идея кровного родства связана и с культом крови. Яркий красный цвет и, главное, смерть после потери крови не могли не привлечь внимания человека.
Африканские пигмеи, готовясь к совместной и опасной охоте, наносят себе одной и той же стрелой кровавые раны. С культом крови связаны ритуальные убийства. Совместное убийство, например, у папуасов связывает убийц кровным родством. Плутарх в своих «Сравнительных жизнеописаниях» в фрагменте «Валерий Публикола» описывает, как участники заговора против республиканского строя Рима совместно убили раба и на его крови клялись в верности своему делу. Аналогичен старинный ритуал «кимотори» у японских самураев.
Психологически связано с культом крови и ритуальное людоедство. А его элементы сохранились ведь и в таинстве причастия, в котором вино превращается в кровь Христову, а просфора — в его тело, причем верующий в это таинство должен съесть тело и выпить кровь Христову.
Я помню верующую девочку, которая настолько верила в причастие и настолько ясно представляла себе, что занимается людоедством, что ее во время причастия всегда начинало тошнить, что доставляло ей большие моральные страдания.
История знает многие преступления, корни которых уходят в психологию культа крови.
Венгерская графиня Елизавета Батори, жившая в XVII веке, ежедневно в течение нескольких лет умывалась… человеческой кровью. Она верила, что свежая кровь поможет ей стать красавицей. Много крепостных девушек стали жертвами этого культа крови.
Красивый, яркий образ дал Лермонтов, вообще любивший олицетворение природы! А вот еще:
или: