За столом две старшие невестки заметили нечто необычное, поскольку прекрасная девушка остатки еды складывала себе в рукава. Им это показалось странным, но они решили, что, может быть, так принято, и сделали то же самое. Все кончили угощаться, заиграла музыка, и начались танцы. Бывшая лягушка-квакушка пошла танцевать с Иваном-царевичем и танцевала так легко и красиво, что казалось, будто она едва касается пола. Танцуя, она взмахнула правой рукой — и из ее рукава посыпались остатки еды, которые тут же превратились в прекрасный сад, посреди которого был столб. Вокруг него ходил кот: взберется наверх — песни поет, спустится вниз — сказки рассказывает. Продолжая танцевать, взмахнула она левой рукой — и появился удивительный сад с небольшой речкой, а на речке — лебеди. Все застыли от удивления, словно дети. Пошли плясать и две старшие невестки: взмахнули они правой рукой — кость выпала и ударила царя прямо по лбу; взмахнули левой рукой — и окатили его водой.
Иван смотрел в изумлении на свою жену и удивлялся, как из лягушки-квакушки могла появиться такая красивая девушка. Он пошел в комнату, где она спала, и увидел там лягушачью кожу. Он взял ее и бросил в огонь. Затем он вернулся на пир, и они продолжали веселиться до утра, после чего Иван-царевич с женой отправились домой.
Вернувшись домой его жена пошла в свою комнату, но никак не могла найти там свою лягушачью кожу. Наконец позвала она Ивана и спрашивает, не видел ли он ее одежды. Он ей и отвечает: «Я ее сжег». Тогда она ему говорит: «Ах, Иван-царевич, что же ты наделал? Если бы ты ее не сжег, я бы вечно твоею была. А теперь мы должны расстаться — может быть, навсегда». Она горько заплакала и продолжала: «Прощай! Ищи меня в тридесятом царстве, в тридесятом государстве, где живет злая Баба Яга». Хлопнув в ладоши, она превратилась в кукушку и вылетела через окно.
Загоревал Иван-царевич. Затем взял он свой серебряный лук, положил в мешок хлеба, взял воды и отправился в дальний путь. И шел он много лет.
Древний старик, повстречавшийся Ивану по пути, дал ему клубок ниток, который будет указывать ему дорогу к Бабе Яге. Затем он пощадил медведя, рыбу, и птицу, оставив им жизнь. Он попадал в самые разные затруднения, но рыба, сокол и медведь помогали ему во всем. Добравшись до края света и очутившись в тридесятом царстве, он оказался на острове, на котором росло дерево, а внутри него — стеклянный дворец. Иван вошел во дворец, открыл железную дверь, но внутри никого не нашел. Затем он открыл серебряную дверь, но и в этой комнате никого не было. И тогда он открыл третью дверь, сделанную из чистого золота, и увидел, что за ней сидит его жена и прядет лен. На нее было жалко смотреть — такой горестный и измученный был у нее вид. Увидев Ивана, она бросилась ему на шею и сказала: «О мой любимый, как долго я тебя ждала! Ты подоспел вовремя. Если бы ты пришел немного позже, то никогда больше меня бы не увидел». И царевна заплакала от счастья. Они обнялись и поцеловались, хоть Иван-царевич и не знал, на каком свете он находится. И вот она снова обернулась кукушкой, взяла Ивана под крыло и полетела домой. Там она снова превратилась в прекрасную девушку и поведала мужу о том, что ее проклял отец и отправил на три года в услуженье к змею, но теперь она расплатилась сполна. И стали они жить счастливо и благодарить Бога за помощь.
В русской версии сказки вместо прыжка через обруч царевна, олицетворяющая аниму, благодаря волшебству создает фантастические картины: она кладет в рукав остатки яств, которые затем превращает в прекрасный сад, где ходит кот, который поет песни и рассказывает сказки, а также создает лишь взмахом своей левой руки поистине райское место. Здесь более наглядно показано, что анима создает символические мир, так как она превращает обычную пищу, предназначенную для тела, в пищу духовную, используя искусство и мифологические сказки. Она воссоздает рай, некий архетипический мир фантазии. Ученый кот олицетворяет природный дух, который является создателем фольклорных песен и сказок. Мы можем видеть тесную связь между анимой и артистическими способностями мужчины, а также ее взаимосвязь с миром фантазии. Мужчина, который подавляет собственную аниму, одновременно подавляет и свое творческое воображение.
Создание в танце своеобразного мира фантазий — в некотором роде fata morgana — это мотив, схожий с прыганием через кольцо. Просто здесь мы имеем дело с другой стороной создания символической жизни, в которой необходимо следовать своим снам, фантазиям и другим импульсам, идущим от бессознательного; так как именно фантазия придает жизни ту яркость и свежесть красок, которую рациональный взгляд на вещи только разрушает. Фантазия — это не просто причудливый бред эго, она поднимается из самых глубин психики; она создает символические ситуации, которые придают жизни более глубокое значение и более полное воплощение. И снова два других действующих лица воспринимают это слишком конкретно. Так же как крестьянские девушки не смогли прыгнуть сквозь кольцо, а только сломали себе ноги, в данном варианте старшие невестки складывают остатки еды в рукава, подражая царевне-лягушке из-за собственного тщеславия, и, соответственно, тут же терпят неудачу.
Но на этом все не заканчивается: Иван совершает ошибку, когда сжигает лягушачью кожу своей жены. Это весьма распространенный мотив, который можно встретить совсем в другой связи во многих других сказках. Сначала анима предстает перед нами в животном обличье, например, как рыба или русалка, а еще чаще в образе птицы, после чего она превращается в человека. Обычно возлюбленный хранит ее бывшую шкуру животного или птичье оперение в одном из ящиков комода. У них рождаются дети, и все, кажется, идет хорошо, но к несчастью, однажды муж сильно обижает жену, обзывая ее русалкой, гусыней или тем, кем она была до этого; она бросается к своему старому одеянию, снова его надевает и исчезает. Дальше возможны два варианта завершения этой истории: либо муж отправляется в долгий путь, чтобы вновь ее найти, либо она исчезает навсегда, а муж умирает. На первый взгляд, может показаться, что было бы лучше, если бы муж сжег кожу, так как, найдя ее, жена в ней исчезает. Но все совсем наоборот. Он сжигает, считая, что так и надо; но это снова неверное решение! В других волшебных сказках — например в сказке братьев Гримм «Ганс — мой еж» — также присутствует мотив сожжения кожи животного. В этой сказке говорится о заколдованном принце, который был превращен в ежа; но после того как слуги невесты сожгли ежовую шкуру, он был спасен и благодарил всех за свое освобождение. Таким образом, совсем не обязательно, что сожжение кожи животного разрушительно само по себе; все зависит от контекста.