Если вернуться к основной версии сказки, то здесь персонажу, в котором персонифицирована тень, недостает жизненной энергии (деньги – это энергия), и как следствие этого он впадает в крайнюю бедность и должен заново добиваться признания со стороны людей. Тень репрезентирует здесь нереализованную сторону внутренней жизни героя, потенциальные качества, которые не стали еще органической частью его характера и поступков. Не редкость, когда в психике активно развиваются автономные комплексы, а эго и не подозревает об их существовании, однако рано или поздно эти комплексы должны будут констеллироваться и проявиться, поначалу обыкновенно в малоприятной форме.
Если бы мы оказались на месте Петера в этой сказке, то нам было бы естественно предполагать, наткнувшись на труп в поле, что мы не несем за него никакой ответственности, однако ситуация меняется, когда труп является нашей собственной тенью, что подразумевает уже нашу ответственность. Только сознательная и ответственная жизненная позиция (аттитьюд), занятая нами, превращает нашу тень в друга. Пожертвование всех денег, которые имелись на похороны трупа, означает, что мы проявляем заботу о тени и передаем ей часть своей энергии. Тех, кто отказывается это делать, тень водит за нос, а сама живет мошенничеством – разбавляя вино водой. У подобной тени бесчестная натура: выдавая обыкновенную воду за гораздо более ценный, требующий значительных усилий для своего изготовления продукт – вино, тень пытается получить большее за меньшее. Ее преступление заключается в уклонении от необходимого в каждом деле труда.
В античную эпоху считалось проявлением высокомерия пить чистое, не разбавленное водой вино, исключение делалось лишь для дионисийских мистерий, когда употребляли чистое вино, чтобы достичь состояния религиозной экзальтации. Однако подобная практика не выходила за рамки ритуала, то есть осуществлялась в исключительных случаях и не имела места в повседневной жизни. В христианском символизме мессы вино символизирует кровь Христа, точнее – его божественную природу, тогда как вода символизирует его человеческую природу (а хлеб – его тело). Я упоминаю об этом только для того, чтобы подчеркнуть, что исторически сложилось так, что вино соотносили с существованием духовным, а воду – с обычным. Вина персонажа, персонифицирующего в этой сказке тень, в том, что в повседневной жизни он затемняет различие между божественным и человеческим, смешивая то, что следует четко различать. Сам по себе акт смешения можно простить, труднее простить нечестность, которая состоит в стремлении сбыть свой товар в качестве подлинного, а не подделки. Люди, которыми руководит их тень, обманывают самих себя, когда полагают, что в основе их поведения лежат высоконравственные мотивы, тогда как на самом деле ими движет самая грубая жажда власти. Тень смешивает вещи довольно-таки неряшливым образом, перепутывает, например, факты как таковые с мнениями о них. Люди дурачат себя, когда принимают сексуальные фантазии за мистические переживания. Между тем следует называть вещи своими именами и не выдавать относящееся к физической сфере за духовное. Если мы соединяем вино с водой, то должны это делать сознательно, а не тайком от самих себя. По существу, тень имеет хорошую идею, но осуществляется она ею не на том уровне, на котором следовало бы, а на архаическом. Когда мы не осознаем существования у нас тени, то невольно фальсифицируем свою личность.
У стремления получать большее за меньшее тоже имеется свой скрытый психологический смысл. Людям вообще свойственно уклоняться от трудных, индивидуальных путей решения жизненных проблем. У мужчин нередко имеется тайное убежище, где они легко могут получить все нужное им в данный момент, а женщины, которые любят или ревнуют, прекрасно знают, как устраивать сцены для того, чтобы добиться своего. Подобное поведение отражает общий человеческий недостаток, ибо тень по своей природе – невоспитанное, хамоватое существо и действует именно таким образом. Если есть возможность получить от дела прибыль, не вкладывая в него упорного труда, тень просто не может не воспользоваться такой возможностью. Вот почему способность не искать легких путей – это обычно признак высокой внутренней дисциплины и культуры.
Исходная ситуация нашей сказки тоже характеризуется недостатком психической энергии, а это вызывает в людях своего рода жадность и заставляет их плутовать. У того, кто по-настоящему захвачен своей внутренней жизнью, нет ни времени, ни сил для интриг или уловок. Но пока анима не освобождена и остается в плену, жизненный поток останавливается, а это направляет запертую энергию на алчные и злые замыслы.
Так как тень – это часть души, которая не встречает понимания и с презрением отвергается, то ей ничего другого не остается, как убить себя. Если мы заходим слишком далеко в подавлении тени, если наша позиции по отношению к ней остается неизменно жесткой и суровой, то неизжитый комплекс должен умереть. В этом состоит цель аскетики. Когда герой предает тело умершего бедняги земле (иначе говоря, реальности), то тень, существовавшая до этого в виде трупа, исчезает, а затем появляется снова – теперь уже в качестве духа или призрака. Тень возвращается, но уже в духовном аспекте, а это означает, что проблема тени по-прежнему существует, но на качественно более высоком уровне.
Характер нашего героя тоже помогает лучше понять природу тени. Петер не сын короля, а самый обыкновенный парень, никому не известный, рядовой человек. (Нередко у такого рода героя нет даже имени.) Он олицетворяет собой среднего человека, который представляет собой не что иное, как аспект Самости – Антропос – вечное человеческое существо в самой обычной, но тем не менее извечной форме. (В этой связи уместно вспомнить, что в Германии Христа часто называют Knecht, что означает «слуга, работник».) Фигура тени выполняет компенсаторную функцию, так как благодаря ее присутствию герой обретает внутреннюю завершенность. Между тем путь этого «простого человека», Петера, ведет от общей и простонародной формы к особой – королевской (психологический смысл которой обсуждался нами выше).
Осознание Самости в сказке может быть достигнуто и пережито посредством таких совершенно различных категорий героев, как принц или обыкновенный помощник конюха. Мы видим, например, как молодые люди нередко идентифицируют себя внутренне с «тайным принцем» или сверхъестественным существом. Множество других, наоборот, хотело бы быть прежде всего обыкновенными людьми – такими же, как все. Каждая из этих крайних форм втайне тоскует по другой, и вместе они образуют, по существу, две стороны Антропоса, Человека. Бессознательное настаивает на существовании обеих сторон потому, что цель индивидуации, как это ни парадоксально, заключается в том, чтобы стать более индивидуальным, более обособленным от коллектива, а следовательно, и более человечным. Герой в сказках нередко предстает в роли беглого солдата. Он порвал с коллективной организацией общества, и на его долю выпадают испытания совершенно особого рода. В нашей сказке тень трансформируется в потустороннего духа. Это – слуга-компаньон, и именно благодаря его знаниям и умениям мальчишеская простоватость героя подвергается необходимой шлифовке. Поэтому насколько герой здесь недалек, настолько его тень находчива; Ринг же, являясь принцем, занимал высокое положение, поэтому его тень была воплощением инстинктивного начала.
Герой отдает все свое наследство на похороны неизвестного ему человека. Это намного больше того, что принято делать в таких случаях и даже намного превосходит возможности денежных средств самого героя, то есть перед нами типично героическая жизненная позиция. Отношения с тенью улажены с помощью похорон, так что она не притязает более на человеческую жизнь. После захоронения она не возвращается к жизни, а трансформируется в дух в той сфере, где может обрести покой.