Так что конструирование ощущений – как актуализация произведённого макровыбора. Актуализующее запечатлевание себе его! Его как специально развитой – нами себе – системы разноуровневых физических избранностей, под названием "наше тело". Это первичная система избранностей. Из коей логически вытекает вторичная. Как система обеспечительных избранностей – по отношению ко входящим в первичную. Ведь любая избранность в чём-то – норовится затушеваться этим чем-то, иначе не была бы она избранностью! Норовится затушеваться, и потому перманентно должна поддерживаться избиравшим началом. Как субъектности избираем себе физический мир – через телесную плоть нашу как одну из его граней, и тем получаем необходимость "грань" эту постоянно "держать на плаву" – среди затеняющих её других граней. Для того застолбив те их расклады, что её не затеняют. Через определившесть их достаточного множества, тех раскладов. Определившесть эта и явлена у нас сводом ощущений, сконструированных на базе тела. Телесной плоти, как мы доселе выражались. Общий свод наработанных ощущений, квазизнающий, что хорошо, а что плохо – в физике тела и вокругтелесности. Квазизнаемость в такой вот простоте: оборачивается болью или попросту неприятно – значит плохое, не оборачивается – значит неплохое, а оборачивается приятным – значит хорошее. Да и вся недолга.
Итак, вторичная система избранностей – в лице устоявшегося свода ощущений на базе тела. На базе физических процессов в рецепторах – как микрочастях тела. Эта вторичная система – логически вытекает из первичной, причём вытекание идёт по двум каналам.
В порядке первого что? С чем-то наша физтелесность в физическом её окружении совместима, с чем-то нет, отчего части окружения должны ощущенчески различаться. Этим-то должествованием и устанавливается различающая ощущенческая подсистема, функционирование которой оборачивается организованным сводом так называемых внешних ощущений. Положительно или отрицательно метящих зателéсную физику мира – в её частях и частностях. Например, тот ощутившийся сильным звук, о котором мы говорили, отрицательным метит место, из которого к нам приходит. А заодно и объект, который его испускает.
А что в порядке второго канала? Ну, допустимо, чтоб физтелесность наша выступала чем-то одним, и недопустимо, чтобы чем-то другим. Сказать иначе, что-то в лице себя являть имéет право, а что-то нет, в смысле что при втором своём виде она портится. Ну, пребывает в процессе порчи, более или менее быстром. И даже можно выразиться третьим образом: при наработке некой дополнительной своей части – физтелесность может быть совместимой с собой, но может быть и несовместимой. Что за части? А дополнительная мышечная масса, к примеру. Не было – и стала! Начал ходить в спортзал, и появилась! А ещё ожирение – когда начнёшь излишне питаться, или костные новообразования – от старости, и прочее в том же духе. И дополнительность может быть другой формы: уже наличный конструкционный элемент физтелесности – берёт да приобретает свойства, делающие его непригодным для всей конструкции. Например, попав в огонь, обуглилась рука. Рука – элемент телесной конструкции, а обугленность – неприемлемое его состояние. При коем он есть так, что фактически его нет.
То есть о чём мы всё это? Наша плоть есть воплощённая физическая ограниченность, подразумевающая количественные и качественные пределы, за которыми её не может быть. За которые, то есть, она не должна собою заходить! Слишком резко взмахнул рукой – растянешь мышцу, а слишком размашисто рукою двинуть – вывихнешь сустав, то есть подобная неограничивающесть себя – оборачивается явной телесной деструкцией. И если не ограничиваться до того, что позволить оторваться голове, то тело оказывается деструктурированным уже полностью. В смысле тем образом, что само не способно уж восстановиться. Так что в телесной конструкции запечатлена необходимость и тáкого выбора, и он тоже должен быть актуализован – особой ощущенческой подсистемой. Работой которой наведётся уже свод так называемых внутренних ощущений. Организованный по вектору свод.
Что значит организованный по вектору? А вот, вывихнутый сустав ощущенчески оборачивается болью. И неприятными (неприятной конструкции!) тактильными ощущениями. И всё потому, что мы специально так сконструировали себе – в своё время – способ развиваемости ощущений. Специально, – чтоб тáк бывало, а не иначе! В развиваемости ощущений на основе контакта рецепторов с физическими происхождениями. Рецепторов как части нашего тела – с такими происхождениями внутри и вне его.
Итак, сводов в целом два. Свод внутренних ощущений, и свод внешних. Однако тут некоторая несообразность. Ведь в принципе, так все ощущения являются внутренними. В том смысле, что всякое ощущение – таки внутрителесная происходящесть. Ну, все рецепторы расположены ведь в теле, стало быть, происходящее с пробно взятым рецептором является – вне зависимости от всего остального – происходящим с тем участком тела, где рецептор расположен, а в широком смысле – и со всем телом. То есть ощущение как принцип – возникает в самóм теле, от приложенности к нему чего-то физического, а уж возникло ли то физическое внутри тела, или пришло к нему извне, тут есть вопрос второго эшелона. Потому лучше говорить о подсистеме внешне ориентированных ощущений и подсистеме внутренне ориентированных ощущений.
Первая создаётся ориентированностью ощущенческости на элементы тела. На телесные составляющие. Вторая – на элементы телесного окружения. И эти ориентированности – конструкционно неспециальны. То есть создаются не тем, что рецепторам как формировщикам ощущений – вменялось избирать направления рецепции. В отражение того, что избранность направления являет внешнюю или внутреннюю ориентированность возникающего ощущения. Нет, рецептор прост. Ну, в смысле, мы как субъектность, в своей частновыступающести рецептором, просты! Оттого рецептору плевать, откуда и какого происхождения (генерационно от чего!) воздействие, которое он обрабатывает в тот момент. Так сказать, пропонимóвывает. Плевать, но просто рецепторы, дающие свод внутренне ориентированных ощущений, так размещены по телесным составляющим, что происходящее с теми составляющими – заодно происходит и с рецепторами. Например, на пробно взятом участке кожи в один квадратный сантиметр – есть обязательно рецепторы давления, дающие так называемые тактильные ощущения. И вот если давить на этот участок, то приложенное к коже деструкционное усилие автоматически (явочным порядком, сказать иначе!) оказывается приложенным и к этим рецепторам. В результате рецептор, "понимая", что где он, там и деструкция в теле, оказывается прав!
Схоже и с рецепторами, дающими свод внешне ориентированных ощущений. Их неспрашивающе так расположили, что происходящее с элементами внешнего окружения тела – происходящее и с теми рецепторами. Так, в десяти метрах от вас – лохань с бензином, как элемент вашего окружения. И она горит. То бишь находится под воздействим тепла и света. Так под воздействием того же находятся и рецепторы – сетчатки глаза и тепловые кожи. Под тем же воздействием, только в ослабленной мере. Ослабленной, ибо мера возрастает, если двигаться к лоханке. По этому и судим о происходящем с той частью окружения, где лоханка. Дескать, испытывает то же, только более сильное! Квазиумозаключенческое суждение! Для чего оно и ему подобные – всегда наличны в лице ощущений? Да чтобы в качестве уже своего тела – как физического эквивалента лоханке – не оказаться в той части окружения. Где тепло и свет деструктивны, судя по лоханке.
Со сводами ощущений, внутренне и внешне ориентированных, есть хитрость. Они суперпозиционируют! Проще говоря, наложены друг на друга. Так, приходящий в сетчатку свет уже деструктирующ, ежели достаточно силён, и тем как ощущение он – элемент свода внутренне ориентированных ощущений. А не внешне ориентированных, как ему положено. Ну или элемент обóих сводов! Что стал и элементом свода внутренне ориентированных – даёт нам выходить на защитную от деструкции реакцию: прищуривать веки.