Как известно, определений терроризма великое множество{58}. Но, хотя их насчитывается несколько сот, по мнению исследователя Николо Скремина, многие из них мало чем отличаются друг от друга{59}. Скремин уверен, что академические исследования только выиграют, если будет принято одно общее определение терроризма, поскольку это позволит ученым систематически собирать надежные сопоставимые данные{60}. Это утверждение не лишено смысла. Психолог и исследователь Войцех Качковски и его коллеги из Университета штата Джорджия ознакомились с несколькими базами данных, созданных для оценки количества терактов{61}. В ходе исследования были выявлены серьезные расхождения в цифрах. Ученые сообщили, что с 2002 по 2016 год в США было зафиксировано около 200 терактов, совершенных в Западной Европе. Однако в глобальной базе данных по терроризму, созданной в Мэрилендском университете, за тот же период их было зафиксировано более 1000{62}. Причина расхождения – использование разных критериев отбора данных. В базы данных поступает информация из разных источников, и, соответственно, при отборе преступлений, которые можно классифицировать как теракты, используются разные критерии. Качковски и его коллеги отмечают, что, в частности, Госдепартамент США редко обращает внимание на деятельность этнонационалистических террористических группировок, таких как группировки в Северной Ирландии, отколовшиеся от Ирландской республиканской армии, основное внимание уделяя прежде всего примерно 50 джихадистским группировкам, входящим в составленный Госдепом список иностранных террористических организаций{63}.
Единое определение терроризма и надежные источники данных имеют большое значение по целому ряду причин. От строгости классификации зависит, к примеру, эффективность координации работы различных ведомств, распределение ресурсов и расстановка приоритетов. Стратегическая программа противодействия терроризму и целевому насилию на 2019 год, разработанная министерством внутренней безопасности США, направлена, как следует из названия, на борьбу с терроризмом и насилием в отношении конкретных групп населения{64}. В предисловии к документу Кевин Макалинан, который в то время возглавлял министерство, пояснял, что задача программы – не только показать, что терроризм и насилие следует рассматривать как разные, но взаимосвязанные явления, но и, учитывая их тесную взаимосвязь, напомнить о необходимости согласованного подхода к разработке превентивных мер и распределению ресурсов{65}. Дискуссии о точном определении понятия «терроризм» нельзя считать пустой болтовней – они перекликаются с дебатами по поводу более общих определений. Философ Даг Уолтон в своей работе, посвященной проблеме строгости дефиниций, высказывает следующую мысль: зачастую новое определение формулируется не для более внятного объяснения явления, но скорее для большей убедительности аргументации{66}. Как бы то ни было, количество определений терроризма растет. Этот термин остается крайне политизированным, и политики продолжают им злоупотреблять. Так, 31 мая 2020 года Дональд Трамп написал в Twitter: «Соединенные Штаты Америки объявят движение антифа террористическим»{67}. Хотя исследователи терроризма Джейсон Блазакис и Колин Кларк утверждают, что это движение нельзя считать организацией, а его приверженцев террористами, Белый дом, по-видимому, решил связать акты насилия, имевшие место во время протестов после убийства Джорджа Флойда полицейским в Миннеаполисе, штат Миннесота, с «крайне левыми экстремистскими группировками»{68}.
61
Wojciech Kaczkowski, Ayse Lokmanoglu, and Carol Winkler, «Definitions Matter: A Comparison of the Global Terrorism Database and the U.S. Governmental Reports of Terrorist Incidents in Western Europe, 2002–2016,»
64
U.S. Department of Homeland Security, Strategic Framework for Countering Terrorism and Targeted Violence (Washington, DC), September 2019.
66
Douglas Walton, «Persuasive Definitions and Public Policy Arguments,»
68
Jason M. Blazakis and Colin P. Clarke, «Why Trump Can't Designate Antifa as a Terrorist Organization,»