суть не более, чем расы. Но, как основательно сказал кто-то, «если бы негр и кавказец были улитками, то все зоологи едино-
гласно утверждали бы, что они составляют различные виды, которые никогда не могли происходить от одной и той же
пары, от которой они постепенно отдалялись».
Эти анатомические особенности, по крайней мере, те из них, которые имеют отношение к нашему анализу, допуска-
ют только общие, очень грубые, подразделения. Их различия появляются только у человеческих видов, совершенно
отличных друг от друга, например, у белых, негров и желтых. Но народы, очень похожие по своему внешнему виду, могут сильно отличаться своими способами чувствовать и действовать, и, следовательно, своими цивилизациями, свои-
ми верованиями и своими искусствами. Возможно ли соединить в одну группу испанца, англичанина и араба? Не бро-
саются ли всем в глаза существующие между ними психические различия и не читаются ли они на каждой странице их
истории?
За недостатком анатомических особенностей хотели опереться для классификации известных народов на различные
элементы, такие, как языки, верования и политические учреждения; но подобные классификации не выдерживают серьез-3
ной критики. При случае мы покажем, что многие народы сумели ассимилироваться, преобразовав чужие языки, верования
и учреждения настолько, чтобы они могли согласоваться с их душевным складом.
Основания для классификации, которых не могут дать анатомия, языки, среда, политические группировки, даются нам
психологией. Последняя показывает, что позади учреждений, искусств, верований, политических переворотов каждого
народа находятся известные моральные и интеллектуальные особенности, из которых вытекает его эволюция. Эти-то осо-
бенности в своей совокупности и образуют то, что можно назвать душой расы.
Каждая раса обладает столь же устойчивой психической организацией, как ее анатомическая организация. Что первая
находится в зависимости от устройства мозга, в этом трудно сомневаться. Но так как наука еще недостаточно ушла впе-
ред, чтобы показать нам детали его механизма, то мы не можем брать его за основание. Впрочем, ближайшее знакомство
с ним нисколько не может изменить описания психической организации, которая из него вытекает и которую открывает
нам наблюдение.
Моральные и интеллектуальные особенности, совокупность которых выражает душу народа, представляют собой син-
тез всего его прошлого, наследство всех его предков и побудительные причины его поведения. У отдельных индивидуу-
мов той же расы они кажутся столь же изменчивыми, как черты лица; но наблюдение показывает, что большинство ин-
дивидуумов этой расы всегда обладает известным количеством общих психологических особенностей, столь же проч-
ных, как анатомические признаки, по которым классифицируются виды. Как и эти последние, психологические
особенности воспроизводятся наследственностью с правильностью и постоянством.
Этот агрегат общих психологических особенностей составляет то, что обоснованно называют национальным харак-
тером. Их совокупность образует средний тип, дающий возможность определить народ. Тысяча французов, тысяча анг-
личан, тысяча китайцев, взятых случайно, конечно, должны отличаться друг от друга; однако они обладают в силу наслед-
ственности их расы общими свойствами, на основании которых можно воссоздать идеальный тип француза, англичани-
на, китайца, аналогичный идеальному типу, какой представляет себе натуралист, когда он в общих чертах описывает
собаку или лошадь. В приложении к различным разновидностям собаки или лошади подобное описание может заклю-
чать только признаки, общие всем, но ничуть не те, по которым можно различать их многочисленные породы.
Если раса достаточно древняя и, следовательно, однородна, то средний ее тип достаточно ясно определился, чтобы
быстро укрепиться в уме наблюдателя.
Когда мы посещаем чужой народ, то только поражающие нас особенности можно признать общими всем обитателям
объезжаемой нами страны, потому что одни только они постоянно повторяются.
Индивидуальные отличия редко повторяются, а потому и ускользают от нас; и вскоре мы не только умеем различать
с первого взгляда англичанина, итальянца, испанца, но начинаем замечать в них известные моральные и интеллектуаль-
ные особенности, которые составляют как раз те основные черты, о которых мы говорили выше. Англичанин, гасконец, нормандец, фламандец соответствуют в нашем уме вполне определенному типу, который мы можем легко описать. В