Лишение жизни может быть совершено как с помощью активных физических действий (нанесение ранений, удушение и т.д.) либо психического воздействия (внезапный сильный испуг человека, страдающего сердечным заболеванием, о чем преступнику известно), так и путем бездействия, когда преступник не выполняет возложенных на него обязанностей (например, не дает пищи тяжелобольному и обездвиженному человеку с целью лишения его жизни). Не может считаться убийством лишение жизни в пределах необходимой обороны, т.е., как на это указывает действующий уголовный закон, при защите личности и прав обороняющегося или других лиц, охраняемых законом интересов общества и государства от общественно опасного посягательства, если при этом не было допущено превышения пределов необходимой обороны. Превышением пределов необходимой обороны признаются умышленные действия, явно несоответствующие характеру и степени общественной опасности посягательства.
Не следует квалифицировать в качестве преступления и лишение жизни, совершенное в состоянии крайней необходимости, т.е. "для устранения опасности, непосредственно угрожающей личности и правам данного лица или иных лиц, охраняемым законом интересов общества или государства, если эта опасность не могла быть устранена иными средствами и при этом не было допущено превышения пределов крайней необходимости" (ст. 39 УК).
Итак, в двух перечисленных случаях предполагается освобождение от уголовной ответственности за лишение жизни, как, впрочем, и за другие действия, совершенные с соблюдением упомянутых условий. Эти условия достаточно ясно, казалось бы, изложены в законе, однако в реальной жизни все гораздо сложнее. Прежде всего отмечу, что при некоторых обстоятельствах, например в темноте, при остром дефиците времени и (или) сильном испуге, совсем непросто соотнести свои действия с характером и опасностью посягательства. Человек, неуверенный в своих физических силах, может легко нажать на курок, если на него наступает здоровенный, хотя и безоружный детина или если он искренне убежден, что нападающий именно таков. Ведь с помощью увесистых кулаков вполне можно убить, да и для очень многих людей "простое" избиение есть тяжелейшая травма, которой каждый вправе избежать.
Совсем нелегко выяснить, имело ли место преступление, когда субъект действовал в состоянии крайней необходимости. В сложных ситуациях и при дефиците времени бывает очень трудно решить, могла ли быть данная опасность устранена другими средствами и является ли причиненный вред менее значительным, чем предотвращенный. Один человек с легкостью найдет возможность устранить грозящую ему опасность без того, чтобы прибегать к насилию; он же быстро сообразит, что вред, который он намерен причинить, менее значителен, чем тот, который нужно предотвратить. Другому же в силу субъективной специфики сделать это очень сложно или даже невозможно. Особенно трудно дается такое лицу с недостаточным жизненным опытом или какими-то психическими изъянами, либо в состоянии стресса, когда теряется должная ориентация в происходящем, которое проносится перед ним в некоем тумане. Разумеется, в обоих предусмотренных законом случаях освобождения от уголовной ответственности очень многое зависит от субъективных оценок должностных лиц (следователя, прокурора, судьи), которые, естественно, могут ошибаться. В целом создается впечатление, что законодатель несколько игнорирует психологические особенности и психические состояния личности, ее способности, знания и т.д.
По понятным причинам очень непросто соблюсти условия крайней необходимости и необходимой обороны человеку, который находится в состоянии опьянения, тем более сильного, что относится не только к убийствам, но и к другим преступлениям. Уголовный кодекс лишь предусматривает, что лицо, совершившее преступление в состоянии опьянения, не освобождается от уголовной ответственности. Эти указания совсем не помогают решить названные проблемы, как, впрочем, и многие другие, связанные с опьянением преступника.
Убийство надо отличать от самоубийства, тем более, что предусмотрена уголовная ответственность за доведение до самоубийства или до покушения на самоубийство путем угроз, жестокого обращения или систематического унижения человеческого достоинства потерпевшего. В некоторых случаях доведение до самоубийства можно рассматривать как убийство, если, жестоко обращаясь с потерпевшим или систематически унижая его, преступник желал именно довести его до самоубийства, т.е. таким путем лишить его жизни. Однако эта цель может быть достигнута не только путем жестокого обращения с жертвой или систематического унижения ее, но и путем внушения. В этом случае тоже будет налицо убийство, причем весьма изощренное, построенное на воле одного и бессилии, повышенной внушаемости другого. На практике подобные факты встречаются очень редко, и необходимо большое профессиональное мастерство следователя, чтобы вскрыть столь замаскированный способ убийства. В Уголовном кодексе РСФСР (1960 г.) говорилось о доведении до самоубийства лица, находившегося в материальной или иной зависимости от виновного. Трудно сказать, что имел в виду законодатель, говоря об "иной зависимости", но под такой зависимостью вполне можно понимать жесткую психологическую. Если названная зависимость имеется, то преступник не всегда прибегает к жестокому обращению с потерпевшим или систематическому унижению его личного достоинства. Более того, насильственные действия могут разрушить психологические цепи, приковывающие жертву к ее палачу, и тем самым помешать ему.