Констатировать убийство есть основания только в том случае, если между поступком одного человека и наступлением смерти другого существует причинная связь, т.е. лишение жизни является следствием определенного поступка. Необходимо помнить, что, поскольку убийство является насильственным, противоправным лишением жизни, вопрос о смерти относится к числу основных. Поэтому нужно в самом общем виде пояснить, что такое смерть, вопрос о которой в науке все еще остается дискуссионным.
Смерть — необратимое прекращение жизнедеятельности организма, неизбежный естественный конец существования всякого живого существа. Судебная медицина рассматривает смерть как гибель целого организма, связанную прежде всего с прекращением деятельности сердца и характеризуемую необратимыми изменениями центральной нервной системы, а затем и других тканей организма. Бесспорным признается наступление смерти с момента органических изменений в головном мозге и центральной нервной системе. До наступления этих изменений смерть человека называют клинической. Встречаются случаи, когда после наступления клинической смерти удается восстановить дыхание и сердцебиение и вернуть человека к жизни. Факт биологической смерти должны констатировать врачи по наличию совокупности признаков.
Если факт убийства устанавливается при наличии причинно-следственной зависимости между действием (бездействием) лица и наступившей смертью, то как быть в том случае, если само нанесенное потерпевшему ранение не было смертельным, но он умер из-за того, что ему никто не оказал помощи? Будет ли иметь место убийство, если врач (врачи) допустил ошибку при оказании раненому первой помощи, во время операции или последующего лечения? Оба вопроса сформулированы здесь в самом общем виде, и ответить на них можно лишь при выяснении ряда дополнительных, но исключительно важных обстоятельств.
Возьмем первый случай. Убийство будет налицо, если преступник желал смерти жертвы и заведомо знал, что помощь ему объективно не может быть оказана, или же сам в той или иной форме препятствовал этому. Если виновный действовал с умыслом убить, но нанес несмертельное телесное повреждение, однако смерть тем не менее наступила из-за отсутствия помощи, неоказанию которой он никак не способствовал, можно определить как покушение на убийство. Если при тех же обстоятельствах у виновного умысел обнаружен не на совершение убийства, а на нанесение тяжких телесных повреждений, его действия нужно квалифицировать как нанесение тяжких телесных повреждений, повлекших смерть.
Если умысел не был конкретизирован, т.е. убийца допускал наступление любого исхода, в том числе и смерти, его действия должны быть оценены по результатам. Однако и здесь не все так просто — как быть, например, тогда, когда смерть наступила, скажем, через три года, но находится в причинной связи с полученным ранением. Ведь за эти годы могли иметь место врачебные ошибки, отсутствие нужных лекарств, нарушение режима лечения самим пострадавшим и другие обстоятельства, сократившие ему жизнь. Некоторые юристы полагают, что в описанных ситуациях, даже при умысле на убийство, можно говорить лишь об умышленном тяжком телесном повреждении, поскольку смерть значительно отсрочена во времени, в рамках которого возникли и действовали иные существенные факторы, способствовавшие гибели человека. Я придерживаюсь другой точки зрения и считаю это убийством: даже если все эти обстоятельства функционировали, они тем не менее вторичны, производны от факта, носящего фундаментальный характер, — нанесения тяжкого ранения. Именно это событие, следствие умысла на убийство, повлекло за собой глобальные изменения в организме, потребовали медицинского вмешательства, особого режима жизни больного и т.д.