Каковы же те особенности чувств, которыми люди различаются друг от друга?
1) Направленность чувств
Самые важные различия в эмоциональной области определяются тем, на что направлены чувства человека, каково содержание этих чувств. В стихотворении «Дума» Лермонтов писал: «И ненавидим мы, и любим мы случайно». Если чувства распыляются на случайные объекты и возникают по случайным поводам, они не могут служить мощным двигателем в творческой работе и жизненной борьбе. Мало того, они могут стать помехой, постоянно отвлекающей человека от основной задачи его жизни, сбивающей его с избранного им пути.
Чтобы разобраться в эмоциональной жизни человека, нужно прежде всего понять, насколько связаны чувства, играющие наибольшую роль в его жизни, с его мировоззрением, основными целями, которые он себе ставит. Нужно понять, принципиально или случайно он любит, ненавидит, воодушевляется радуется, огорчается; понять, вытекают ли его чувства из убеждений, выражающих основную направленность его личности, или же они вызываются впечатлениями данной минуты.
Чувство ненависти, например, может быть и высоким, и мелким в зависимости от того, на что оно направлено. Ненависть к врагам родины — высокое чувство, вдохновляющее человека на подвиги и рождающее героев. Злобное, завистливое чувство к человеку, опередившему меня в соревновании,— чувство мелкое, вызывающее склоки и толкающее на совершение недостойных поступков. Из числа замечательных русских людей прошлого большой принципиальностью чувств отличался Виссарион Григорьевич Белинский. Это был человек с пламенной душой. Особенно поражало современников и создавало ему исключительный нравственный авторитет то, что пламенность его чувств всегда имела принципиальный характер, была абсолютно бескорыстной. «Белинский был... действительно страстный и действительно искренний человек... умевший любить и ненавидеть бескорыстно. Подобного ему человека я не встречал ни прежде, ни после» (Тургенев). В одном из частных писем Белинский говорил о себе: «Природа мало дала мне способности ненавидеть за лично нанесённые мне несправедливости; я скорее способен возненавидеть человека за разность убеждений или за недостатки и пороки, вовсе для меня безвредные».
Замечательным документом, дышащим глубоко принципиальным негодованием, гневом и даже ненавистью, является его знаменитое письмо к Гоголю, вызванное реакционной и вредной книгой последнего «Выбранные места из переписки с друзьями»: «Да если бы вы обнаружили покушение на мою жизнь,— писал Белинский,— и тогда бы я не более возненавидел вас, как за эти позорные строки... Тут дело идёт не о моей или вашей личности, но о предмете, который гораздо выше не только меня, но даже и вас: тут дело идёт об истине, о русском обществе, о России».
2) Глубина чувств
Большое значение для характеристики эмоциональной жизни имеет глубина чувств. Глубоким называют чувство, затрагивающее самые существенные для данного человека стороны жизни, имеющее многочисленные связи с его мыслями, стремлениями и желаниями и отражающееся на всей его душевной жизни.
Не всякое сильное чувство, характеризующееся бурным протеканием и ярким внешним выражением, является чувством глубоким. Увлечение — чувство неглубокое, хотя оно может быть сильным.
Настоящая любовь отличается от увлечения прежде всего своей глубиной. Все аффекты — сильные чувства, но многие из них очень неглубоки. Бурная, но кратковременная вспышка гнева — пример сильного, но неглубокого чувства. Принципиальная ненависть, вытекающая из убеждений человека и определяющая путь его жизненной борьбы,— пример чувства глубокого.
Глубина чувства не связана обязательно ни с бурными переживаниями, ни — тем более — с бурными проявлениями. «Спокойствие часто признак великой, хотя скрытой силы; полнота и глубина чувств и мыслей не допускает бешеных порывов» (Лермонтов, «Герой нашего времени») .
Редкая глубина и сила чувств при крайней сдержанности их внешнего выражения — характерная черта психического облика Ули Громовой («Молодая гвардия»). Неоднократно показывая «огромный мир чувств и размышлений», «цельный скрытный мир подлинных страстей», который жил в этой замечательной советской девушке, А. А. Фадеев, однако, подчёркивает: «Уля была замкнута и только в минуты особенного душевного состояния раскрывала себя». Внутренняя буря и внешнее спокойствие — такой мы видим её, например, с момент вынужденного возвращения в Краснодон после неудачной попытки эвакуироваться: «Всю дорогу она шагала рядом с телегой, молчаливая, будто спокойная, и только эти черты мрачной силы, обозначавшиеся в её глазах, ноздрях, губах, выдавали, какие бури волнами ходили в душе её».