Радмила Моаканин
Психология Юнга и буддизм
ПРЕДИСЛОВИЕ
Эта книга зародилась в Европе, куда несколько лет назад Прибыл во время своего путешествия из Азии на запад тибетский буддийский учитель лама Тхубтен Иеше для распространения там своего учения, в то время как я, со своей стороны, взяла курс на восток, чтобы приобщиться к этому учению у первоисточника. Однажды во время частной беседы, которой он меня удостоил, зная мой интерес к Юнгу, он попросил меня сделать импровизированное НИС по юнгианской психологии и ее взаимоотношениях с тибетским буддизмом. Я возражала, что почти не подготовлена и что мои знания по этому вопросу слишком невелики. Он деликатно настаивал. Напрасно я пыталась спорить с ем, чтобы уклониться от этой невозможной задачи, он не сдавался и отказывался внимать моим доводам. На этой первой встрече с ламой Иеше я действительно полагала, что нам не удалось наладить адекватное общение. Я и не могла подозревать того, что должно было произойти дальше.
Немного позже, в тот же день, я спокойно уселась в позе портного на полу медитационного зала напротив широкой уадитории учеников ламы Йеше и начала свое изложение. Это было больше, чем нерядовое воспоминание, это было одно из самых важных событий моей жизни. Начиная с того дня меня охватило пылкое желание углубить свои знания, претворить их на практике и сопоставить эти две традиции. Таким образом я начала путешествие с востока на запад и с запада на восток, между Востоком и Западом, и в моем разуме эти две дисциплины воспринимались как взаимодополняющие: одна позволяла углубить другую, и они взаимно обогащали друг друга. Несколько лет спустя была написана эта работа. Едва она была напечатана в Калифорнии, как туда после долгого отсутствия снова приехал лама Йеше. Я показала ему свой труд, и он тотчас же стал убеждать меня выпустить его отдельной книгой. И я опять я сопротивлялась, и снова мне не удалось отвертеться.
В этой книге я попыталась провести параллель между тибетским буддизмом и юнгианской психологией, анализ их сходства и различия. Ее цель состоит в установлении возможных связей между ними с тем, чтобы нанести мосты между различными аспектами философских и духовных традиций Востока и Запада, учитывая в то же время различные психологические и этические системы.
Один из основных вопросов, которые я хотела бы рассмотреть, заключается в следующем: если обе традиции развивались в различные эпохи Истории, в очень разных социально-культурных условиях и в очень отдаленных друг от друга регионах мира, не являются ли они такими разными по самой своей сущности, и не имеет ли их психологическая и этическая ценность значение лишь для тех пародов, в лоне которых они получили свое развитие? Или же возможно примирить эти две традиции, «соединить близнецов вместе», скрестить обе сущности, осуществить такой синтез результатов, методов и мудрости обеих систем, который — отвечая потребностям и удовлетворяя условиям современного общества — вышел бы за географические пределы?
Другие затрагиваемые мной вопросы звучат так: не опасно ли позволять западным людям практиковать восточные традиции, установившиеся очень давно и глубоко укоренившиеся в свою первоначальную культуру? Не будет ли опасно так просто пересаживать духовную дисциплину одной культуры на другую — с Востока на Запад — как и в обратном направлении, когда западная промышленная техника внедрялась в так называемые «малоразвитые страны игнорируя туземные нравы и профессиональные обычаи, подвергая суровому испытанию психологическое равновесие местного народонаселения? А вдруг эти возможные опасности являются еще более принципиальными, как например те, что были знакомы алхимикам, предостерегавшим: опус будет, «как смертельный яд»: не только для тела, но и для разума.
Итак, какие предосторожности и защитные барьеры нужно иметь в виду, приступая к изучению и практике ж к точной духовной дисциплины, которую держали в секрете в течение веков и только-только открывшуюся западному миру?
Итак, занимались ли К. Г. Юнг, алхимики и тибетские буддисты поиском одной и той же единственной истины — Самости, Философского камня, Просветления? Имеется ли в их работах общая основа, таящая в себе универсальную ценность, если ее правильно понять и применить или практике?
Имеется ли знаменательное совпадение в пророчестве V111 века: «Когда в небе будут летать стальные птицы, тибетцы покинут свои дома», сбывшемся в том самом (XX) веке который должен был дать нам К. Г. Юнга?
Многие тибетцы нашли свой новый дом в Швейцарии, одной из самых гостеприимных стран после Тибета, где они созерцают те же самые альпийские вершины, что вдохновляли Юнга и напоминают им родные Гималаи: и Окружение, и перспективы благоприятствуют медитации и расширению сознания.