Сипилена залилась краской.
– Ой, спасибо вам большое! Мне это было важно… Так… все готово?
Со стороны сцены к нам вошла женщина в офисном костюме и с черной папкой.
– Вас ждут, – сказала она нам.
– Уже идем! – ответила ей Сипилена.
Женщина кивнула и вернулась на сцену.
Пандора заметила, как мои пальцы начали слегка трястись.
– Не волнуйся, Листер, все будет хорошо, – сказала она мне, – помнишь, что я говорила?
Я кивнул в ответ.
Не знаю почему, но сейчас на меня нахлынуло дикое волнение. В груди все сжалось. У меня не было много возможностей, чтобы привыкнуть к публичным выступлениям.
А сейчас у меня нет даже подготовленной речи!
Формат «вопрос-ответ» меня сильно пугал. А вдруг… я затуплю и буду долго молчать?
– Вдруг я затуплю и буду долго молчать?
– Я помогу, – ответила мне Сипилена, – не переживай. Я с тобой. У нас все получится. Будем говорить все так, как оно есть.
– Хорошо. Ты права. Нам просто нужно прямо отвечать на вопросы, верно?
– Да. Ты справишься, Листер. Ты у меня – сообразительный парень. Это я долго привыкала к яркому свету, к камерам и вопросам… ты не представляешь, какие долгие паузы я делала на своих первых интервью! Позор просто! Позорище! Ох… сейчас я вроде как пообвыкла. Ты как?
– Готов. Вперед.
Сипилена подошла к моему креслу, взяла за ручки развернула меня к сцене.
Нет…
Я не хочу этого…
– Постой!
– Что не так?
Сипилена замерла.
– Не надо меня везти. Я сам.
Я этого не видел, но мог предположить, что на этой ноте Пандора и Сипилена переглянулись.
– Хорошо, Листер. Как скажешь. Ты можешь поехать сам.
Я взялся руками за колеса кресла.
– Удачи вам, ребята! – пожелала нам Пандора. – Я держу за вас кулачки! Ни пуха, ни пера вам!
– К черту! – дружно ответили мы с Сипиленой.
И вот… наш выход.
Я выехал из-за кулис на сцену, а рядом со мной шла Сипилена. На краю сцены по середине уже была приготовлена для нас кафедра. Вернее… кафедра предназначалась для Сипилены, а мое место было рядом, у стойки с десятком микрофонов.
Нас ослеплял свет софитов. Посыпались вспышки фотокамер. Зеваки и журналисты аплодировали нам.
Женщина, что завала нас на выход, взяла в руки микрофон и представила нас:
– Ментальный Лидер организации «Скитальцы души», психиатр, Сипилена! И психомародер с титулом – национальный герой Мараканда – Листер!
Гром аплодисментов разрывал площадь.
Это люди, действительно, хотели видеть нас. Они ждали нас.
Они жаждали нашего внимания.
Теперь я знал, чем занимается Сипилена, когда покидает Штаб. Она приходит на подобные встречи, стоит под ярким освещением софитов и отвечает на вопросы журналистов.
Сипилена встала за кафедру, к которой крепились микрофоны. Я становил свое кресло у стойки с микрофонами.
Мы оказались у самого края сцены, а вниз – толпа людей. Сотни камер, фотоаппаратов, блокнотиков для записей и микрофонов.
Все внимание приковано только к нам.
Не надо было надевать очки… я вижу все эти лица. Много лиц. Черт возьми! Это социофобия что ли началась?
Пальцы похолодели. Сердце закололось. Главное восстановить дыхание. Не забывай про дыхание, Листер!
Черт возьми!
Соберись, тряпка!
– Добрый день, – Сипилена поздоровалась в микрофон.
Надо сделать то же самое.
– Здравствуйте, – произнес я, и услышал свой мерзкий голос в колонке.
Черт! И зачем я на это подписался? Какой позор!
«Здравствуйте»?! Что еще за «здравствуйте»?!
Проклятье…
– Мы рады видеть вас и готовы отвевать на ваши вопросы, – добавила Сипилена.
И тут началось…
– Листер, скажите, какого это быть дважды национальным героем Мараканда?
Говори то, что они хотят услышать… и пусть это будет правдой…
Я наклонился к микрофону и сказал ответ, который возник у меня в голове сам собой:
– Очень почетно.
Думаю, это гениально!
А может и нет, но такой краткий ответ удовлетворил любопытство этого журналиста.
– А как вы победили Ги Осмонда, ведь он обладал разными способностями Тетради Бешенства?
Что ж… на этот вопрос я смогу ответить.
– Главное… застигнуть противника врасплох. Когда Ги Осмонд заполучил все силы Тетради Бешенства, то могущество, что он обрел, пошатнуло его психику. Именно так! Нарцисс стал совершать промахи, и эти промахи стоили ему жизни. Я наблюдал его психическое состояние и знал, что он допустит ошибку. Это дало мне шанс победить его.
Вот же врун!
На самом деле я плохо контролировал свой указательный палец, который в самый «ответственный» момент зажал курок. Ги Осмонд погиб по нелепой случайности. Я не хотел его убивать… так быстро.