— РИЧАРД, ТЕПЕРЬ Я СЛАБ, — и, действительно, голос человека-Бога казался слабее. — Я УГАСАЮ. МОЯ СИЛА уходит ИЗ МИРА, МОЙ СВЕТ ДОГОРАЕТ. В КОРАЛЛОВЫХ ПЕЩЕРАХ Я ПЫТАЛСЯ ПРИЙТИ К ТЕБЕ, НО МНЕ НЕ ХВАТИЛО СИЛ. ДА И КАКАЯ ПОЛЬЗА? ТЫ ВСЕ РАВНО НЕ ПРИНЯЛ БЫ МЕНЯ. НЕТ, Я ДОЛЖЕН ПОБЕРЕЧЬ МОИ СИЛЫ. НО СЕЙЧАС..? ЭТО МОЙ ПОСЛЕДНИЙ ШАНС. ТЫ ДОЛЖЕН ПРИНЯТЬ МЕНЯ СЕЙЧАС ИЛИ МЕНЯ БОЛЬШЕ НЕ БУДЕТ. А ЗАТЕМ НЕ БУДЕТ БОЛЬШЕ ТЕБЯ, БОЛЬШЕ НЕ будет Кениха, БОЛЬШЕ НЕ БУДЕТ СЮЗИ. ПРИМИ МЕНЯ СЕЙЧАС, РИЧАРД, ПОЖАЛУЙСТА!
Гаррисон почувствовал, что разрывается. Он зарычал, выплескивая свою муку в глаза Шредера, Кениха, Сюзи и повернул Машину, пока она еще раз не столкнулась с невидимой стеной энергии, с Силой из замка. Он должен сделать одну последнюю попытку пробить этот барьер, пересечь озеро и попасть в замок. Затем... Черная Комната!
Туда, где затаился ужас, в Черной Комнате: он должен изгнать этот ужас навсегда.
— Ричард, Ричард! — голосом, полным отчаяния, кричал Кених, — пожалуйста, пожалуйста...
Слыша этот крик, Гаррисон невообразимо мучался. Он повернул голову и посмотрел назад. Серебристый “мерседес”, быстро погружаясь, тонул в дегте, его капот уже исчез, черные пузыри поднимались вокруг, взрываясь липкими ошметками.
Кених с трудом продвигался вперед, его ноги тонули в черной трясине, но все еще двигались достаточно быстро, чтобы удерживать его от жуткого засасывания залива. Он был похож на какое-то неизвестное приземистое насекомое, с ногами в крошечных башмаках из водорослей, спотыкавшееся на пенистой поверхности стоячей лужи.
— ПОВЕРЬ МНЕ, РИЧАРД, — теперь менее самоуверенно громыхал человек-Бог. — ТЫ НЕ ДОЛЖЕН ХОТЕТЬ УМЕРЕТЬ, ТЫ ДОЛЖЕН ВЕРИТЬ МНЕ. В КОНЦЕ КОНЦОВ, Я ЗНАЮ, КАКОВО ЗДЕСЬ!
И затем бомба, горящий кубик, завернутый 6 коричневую бумагу, вылетела из неба и повисла над Вилли Кенихом, который боролся с дегтем, доходившим ему до икр.
— Вилли, оглянись! — закричал Гаррисон. Он повернул Машину к крутящейся бомбе и протаранил ее, ослепительно блестевшую над головой Кениха, даже понимая, что эта штука должна скоро раскалиться добела и взорвать его ко всем чертям, он таранил ее снова и снова, отбрасывая прочь от Кениха и помещая себя и Машину между бомбой и застрявшим в трясине человеком.
— ПРИМИ МЕНЯ, РИЧАРД! — ревел человек-Бог Шредер. — ПРИМИ МЕНЯ СЕЙЧАС!
Сюзи тоже издала последний отчаянный вой и погрузилась в деготь, ее черное тело исчезло в более черных глубинах. На мгновение показалась только ее морда, затем и она исчезла.
— Сюзи! — вопль Гаррисона был отчаянным и еще более мучительным.
— ПРИМИ МЕНЯ, РИЧАРД, И СЮЗИ СНОВА БУДЕТ ЖИТЬ. НА САМОМ ДЕЛЕ ОНА ЕЩЕ НЕ МЕРТВА. НО БЕЗ МЕНЯ ОНА УМРЕТ И ОСТАНЕТСЯ МЕРТВОЙ. ДА И Я ТОЖЕ, И ТЫ, И ВСЕ МЫ!
— Прими его, Ричард! — Кениха теперь засосало, и виднелась только голова.
Бомба ослепительно блестела и вращалась над его головой, которую захлестывал деготь.
— Будь ты проклят, человек-Бог! — в конце концов закричал Гаррисон. — Скажи мне природу этого барьера.
— ТЫ И ЕСТЬ ЭТОТ БАРЬЕР, РИЧАРД! — сразу же ответило лицо в небе. — ЭТО ТВОЙ ПОСЛЕДНИЙ ВЕЛИКИЙ СТРАХ. ТЫ НЕ ЖЕЛАЕШЬ ЗНАТЬ, ЧТО ЛЕЖИТ ЗА ЭТИМ ПРЕДЕЛОМ. ОН В ТОМ, ЧТО ТЫ УЖЕ ЗНАЕШЬ, НО НЕ ПРИНИМАЕШЬ. ПРИМИ МЕНЯ ВМЕСТО НЕГО, И ВМЕСТЕ МЫ СМОЖЕМ ЗАВЕРШИТЬ ПОИСК.
— Обещай мне это! — требование Гаррисона было почти жалобным. — Обещай, что ты поможешь мне заглянуть за пределы, поможешь найти ответ.
— Я ОБЕЩАЮ ЭТО. Я ОБЕЩАЮ ВСЕ, ЧТО угодно.
Гаррисон сжал кулаки, крепко стиснул зубы и выкатил глаза, затем широко расставил руки.
— Ну, ладно, — прошипел он, его лицо было бледное как смерть, белая пена показалась в уголках рта. — Я принимаю тебя. Приходи в меня человек-Бог!
Их сознания смешались, становясь одним. Ощущение было такое, словно мозг Гаррисона вдруг деформировался в черепе.
Он знал.., многое. И он знал, как открыть еще больше. Как открыть.., почти все. Или вообще все!
Он знал, что все еще оставался Гаррисоном, и все-таки он был много больше, чем просто Гаррисон. Он испытал гложущий жадный голод. Жизни. Любви. Секса, еды, питья, воздуха, — всего ощутимого и приносящего удовольствия. Как человек, который отказывался от этого долгие, долгие годы. Как.., как воскресший труп.., как человек, вернувшийся, из смерти, которому выдала еще один срок жизни.
Жизнь...
Смерть!
А скоро Кених умрет, если не...
Гаррисон-Шредер коснулся его своим сознанием и поднял Кениха из дегтя, опуская его снова на темную землю на краю белесого леса. Что же до дымящейся бомбы, он просто телепортировал ее назад, к ее источнику, вернул отправителю.
Затем, почти не осознавая, что делает, без усилия воли он ел и пил, делая это быстро, почти жадно. Теперь он почувствовал в себе особое влечение, растущее в нем, и, наконец, сделал глубокий глоток воздуха, наполняя легкие, прежде чем снова повернуться к замку на озере.
Отбросив все страхи в сторону, он повел Машину вперед, несясь над черными небольшими волнами, как стрела к своей цели. И никакой экран Силы теперь не преграждал ему путь, потому что никакая сила во вселенной не могла его остановить.
Он спешил к концу поиска...
Когда Кених медленно выводил “мерседес”, Коннери перекатился на бок и достал из своего рюкзака то, что выглядело как портативное радио. На самом деле, это было маленькое радиоуправляющее устройство. Он выдернул антенну, передвинул выключатель, и крошечный красный огонек готовно замигал. Теперь бомба в машине была на взводе. Кениху осталось жить тридцать секунд.
В конце проезда “мерседес” проходил через украшенные кованые ворота, поворачивал прямо за высокой кирпичной стеной и двигался вниз по аллее унылых вязов. Коннери, держа бинокль у глаз, навел его на место, где машина снова покажется в поле зрения в конце стены, отмечавшей границы владений Гаррисона. Прошло десять секунд.
Кених проехал полпути вдоль вязовой аллеи и уже начал увеличивать скорость, когда почувствовал, как рулевое колесо повернулось у него в руках. Сначала он подумал, что автомобиль наткнулся на какое-то незамеченное препятствие, но за время, пока эта мысль сформировалась у него в голове, “мерседес” почти остановился. Хмурясь, Кених взглянул на педали. Тормоза были полностью выжаты, и теперь его недовольство превратилось в изумление — мотор машины сам выключился!
— Черт побери! — громко выдохнул он. — Что за..?
Короткие волосы на его затылке зашевелились, когда он почувствовал, что какая-то сила осторожно, но настойчиво, убрала его руки от рулевого колеса и опустила их на колени.
— Ричард! — выдохнул он.
Капот лязгнул, открываясь. Ошеломленный Кених, сидя на сидении, вытянул голову и плечи и увидел маленькую картонную коробку, прикрепленную черным скотчем прямо под капотом, спрятанную так, что ее почти не было видно. Затем сила вернулась и Кениха потащило к дверце. Дверца отказывалась открываться, не, двигаясь ни на дюйм, но капот двигался! Он медленно опустился, щелкнул, закрываясь, и Кених снова увидел аллею впереди. Наконец, мотор сам завелся, чихнул и заревел, Кених почувствовал, как призрачная сила взяла его руки и вернула их на рулевое колесо...
Прошло семь секунд, и Коннери начал отсчет. Он бросил нервный взгляд на часы и облизнул губы. — Шесть, пять, четыре, — он сжал зубы и прищурил глаза. — Три, два...
Что-то влетело в куст. То, что, как знал Коннери, не должно было находиться здесь. В тихой с солнечными бликами тени куста картонная коробка закрутилась перед его лицом, как волчок.
— Один! — Коннери услышал собственное карканье, и это было последним, что он вообще услышал...
Недалекий взрыв привел Кениха в недоумение, но у него было мало, точнее совсем не было времени поинтересоваться тем, что случилось. “Мерседес” вдруг тронулся вперед по собственному желанию, и управление было возвращено Кениху. Он взял себя в руки, заталкивая любопытство и все вопросы, касающиеся этого инцидента на задворки сознания, и поехал дальше.