– Доктор Каммингс приехала сюда по программе внутреннего обмена, организованной Бюро, – объявил Иверс. – Агенты, работающие в лабораториях или в кабинетах, будут набираться оперативного опыта, чтобы лучше понимать деятельность системы в целом. Доктор Каммингс на полтора месяца станет оперативником, почувствует себя, так сказать, на передовой.
Иверс и Каммингс закивали и заулыбались, очевидно, довольные друг другом. Гиббонс кивнул, но без улыбки. Еще одна нелепая программа, изобретенная вашингтонским начальством. Отправить кабинетных работников на передовую, чтобы им было о чем трепаться на вечеринках в Джорджтауне[2]. Вопиющая нелепость.
– Я хотел прикрепить доктора Каммингс к Робертсону и Келсо, – сообщил Иверс, – но поскольку Тоцци пробудет в отпуске по состоянию здоровья не меньше месяца, она, видимо, станет твоим партнером, Берт.
Лицо Гиббонса вытянулось.
– Что?
– Да. – Иверс кивнул, утверждая свое решение. – С точки зрения расстановки людей в этом есть смысл. Когда Тоцци будет готов приступить к исполнению служебных обязанностей, пребывание доктора Каммингс здесь подойдет к концу.
Гордый собой, Иверс провел ладонью по лацкану спортивного пиджака из верблюжьей шерсти. Самодовольный болван.
У Гиббонса заурчало в животе.
– Не думаю, что это слишком удачная мысль. Нельзя подключать к расследованию по делу мафии кого попало. Черт возьми, я сейчас занимаюсь только убийством Мистретты. И практиканты мне не нужны. У меня есть осведомители, которые мне доверяют. Увидев незнакомое лицо, они тут же замкнутся. Как я смогу сделать что-то, если она будет рядом?
Каммингс вздернула подбородок и сцепила руки за спиной.
– Агент Гиббонс, вы полагаете, я буду помехой в вашем расследовании, потому что я женщина или потому что я чернокожая?
Гиббонс оскалил зубы:
– Вы будете помехой, потому что понятия не имеете об оперативной работе.
Она поглядела в его ничего не выражающие глаза.
– Мой пол и цвет кожи здесь ни при чем?
Гиббонс твердо встретил ее взгляд.
– Еще как при чем. Мафиози не задумываясь пристрелит черную дамочку. Для этих людей ваша жизнь не ценнее кофейной гущи.
– Гиббонс!
Брови Лоррейн взлетели выше некуда. Вечно он нарушает политическую корректность.
– Я просто хочу обрисовать положение дел. Эти люди знают, кто я, знают, что с фэбээровцем шутки плохи. Вас, Каммингс, они не знают. А этижизнерадостные итальянцы не принимают гостей с распростертыми объятиями.
– Ну так вы можете меня представить. – Голос ее звучал весьма уверенно. – Узнав, что я из ФБР, они поймут, что и со мнойшутки плохи.
Она держалась, будто студентка, впервые закурившая при родителях. Смотрите, мол, я уже взрослая.
– Берт, я ума не приложу, к кому еще можно прикрепить доктора Каммингс, – сказал Иверс. – Среди оперативников ты самый старший.
Гиббонс рассвирепел.
Тоцци посмеивался, положив босую ступню на колено. Гиббонс сверкнул на него взглядом. Болван. И все это по его вине. Не получи он рану, Иверсу и в голову не пришла бы подобная мысль.
Гиббонсу хотелось заорать на кого-нибудь, но он решил добиться своего с помощью разумных доводов.
– Послушайте, док, не обижайтесь, но я не могу допустить, чтобы вы торчали у меня под боком, собирая данные, пока я пытаюсь выяснить, кто распорядился убрать Сабатини Мистретту. Это будет опасно для вас и безрезультатно для меня. Извините, я занимаюсь не игрой для интеллектуалов.
– Понятно.
Гиббонс сердито посмотрел на ее безмятежное лицо. Достаточно того, что он женат на интеллектуалке, на кой черт ему еще одна во время работы.
В палату вошла, толкая перед собой кресло-каталку, худощавая девушка-латиноамериканка.
– Я вернусь через пять минут, – предупредила она Тоцци. – Только найду медсестру с вашими документами о выписке.
Когда санитарка вышла, Тоцци, опершись на костыль, поднялся. Гиббонс обратил внимание, что туфлю он надел без носка.
Иверс подошел к Гиббонсу и сказал ему на ухо:
– Извини, Берт, но это распоряжение из Вашингтона. Я, право же, ничего не могу поделать. Потерпи несколько недель, что-нибудь придумаю.
Гиббонс закусил верхнюю губу. Он прекрасно знал, что придумает Иверс, – как всегда, ничего.
Каммингс смотрела, как Тоцци морщится и корчится, усаживаясь поудобнее в кресле-каталке.
– Агент Тоцци, можно задать вам вопрос?
– Конечно. Задавайте.
– Где вы будете завершать лечение?
– То есть куда я сейчас поеду?
– Да.
Тоцци пожал плечами:
– Домой. Куда же еще?
Она поглядела на Иверса:
– Вы полагаете, это разумно? На агента Тоцци напали с оружием. Возможно, хотели убить. Решительный человек будет преследовать свою цель до конца.
Иверс поднял брови:
– В этом есть смысл.
Лоррейн прикрыла ладонью рот:
– О Господи...
Тоцци потряс головой:
– Тот человек был просто грабителем. Никто не собирается меня убивать.
– Но вы же не знаете этого наверняка.
– Абсолютно уверенным нельзя быть ни в чем, но логически...
– Доктор Каммингс права, – перебил его Иверс. – На какое-то время я помещу тебе в квартиру охранника.
Негритянка поправила очки.
– Если у вас такая нехватка людей, то, может, не стоит превращать в обычного охранника кого-то из агентов. У меня есть другое предложение.
– Какое же?