Издание выглядело чрезвычайно дорогим, здесь использовались бумага и типографская краска высочайшего качества. На одной из страниц я обнаружил яркую разноцветную и очень красивую репродукцию бабочки. Подобная штука должна была обойтись ее создателям весьма и весьма недешево.
Как оказалось, отсутствующая деталь головоломки вовсе не была записана невидимыми чернилами, а представляла собой нечто совершенно иное. На тринадцатой странице каждого экземпляра имелось аккуратно прорезанное отверстие. Несколько слов отсутствовало. А не мог ли ключ к разгадке находиться в этих исчезнувших словах?
В гётеборгском аэропорту я взял напрокат машину. Этот запах — запах только что вымытого перед сдачей внаем автомобиля — всегда вызывает у меня воспоминания о былых расследованиях и приключениях. Мне вспомнились недели, которые я провел за выслеживанием конспиролога Дэвида Икке, выдвинувшего теорию, согласно которой тайными правителями мира являются гигантские ящерицы-вампиры-педофилы, приносящие в жертву детей и способные принимать человеческий облик. История была просто потрясающая. И она начиналась точно так же, как и нынешняя — с запаха только что вымытого и взятого в прокат автомобиля.
Пользуясь устройством спутниковой навигации, я проехал мимо парка аттракционов Лисеберг, мимо стадиона, на котором следующим вечером должна была петь Мадонна, и поехал дальше — по направлению к деловому району города. Я почему-то полагал, что офис Петера Нордлунда должен находиться где-то там, но навигатор потребовал резко повернуть налево, и в результате я очутился на тенистой улице, в конце которой находилось гигантское здание белого цвета.
Там, по мнению навигатора, был конечный пункт моего назначения.
Я подошел к парадной двери и нажал кнопку звонка. На звонок вышла женщина в спортивных брюках.
— Это офис Петера Нордлунда? — спросил я.
— Он здесь живет, — ответила она.
— О, извините, а он сейчас дома?
— Сегодня работает с пациентами, — сказала женщина. Она говорила с сильным американским акцентом.
— Он врач? — спросил я.
— Психиатр.
Мы еще немного постояли на пороге и поговорили. Женщина сказала, что зовут ее Лили и что она жена Петера. Они с детства дружили (Петер учился в школе в Америке) и думали поселиться в ее родном штате, в Калифорнии, но тут умер дядя Петера, от которого Петер унаследовал этот большой дом, и они просто не могли устоять перед таким соблазном.
Нордлунд, по словам Лили, был не только переводчиком, но и очень успешным психиатром. (Позже я заглянул на его страницу в Интернете, где говорилось, что он работает с шизофрениками, людьми, страдающими различными формами психозов и навязчивых состояний, а кроме того, известен как человек, занимающийся «белковой фармакологией». Также Петер выступал в качестве советника некой «международной компании по инвестициям» и «кембриджской биотехнологической компании», специализировавшейся на «обнаружении и использовании в терапии лечебных пептидов».) Лили добавила, что работает он в клинике, расположенной в двух часах езды от Гётеборга, и ехать туда мне нет никакого смысла. Меня все равно не пропустят без соответствующих документов.
— Даже меня к нему не пускают, когда он работает с пациентами, — сказала она. — У него очень напряженная работа.
— В каком смысле — напряженная?
— Я ничего толком не знаю. Петер вернется через несколько дней. Если вы останетесь в Гётеборге, попытайтесь с ним встретиться еще раз. — После короткой паузы Лили спросила: — А зачем вы приехали? Зачем вам нужен мой муж?
— Он перевел очень интересную книгу, — ответил я, — под названием «Бытие или Ничто». Меня она настолько восхитила, что я решил с ним встретиться и выяснить, для кого он делал перевод и почему.
— О! — воскликнула Лили. Она явно была очень удивлена.
— Вам известно что-нибудь о «Бытии или Ничто»? — спросил я.
— Да, — ответила женщина. Потом, после паузы, добавила: — Я… Да, знаю, о какой книге вы говорите… Он иногда переводит. Для разных компаний. И это была… — Она почему-то вдруг замолчала, а потом сказала: — Мы не лезем в дела друг друга. Честно вам признаюсь, меня особенно не интересует, чем он там занимается! Мне известно, правда, что Петер работает с чем-то молекулярным, но толком ничего не знаю. Иногда он говорит: «Я только что перевел такую-то книгу для такой-то компании», и, если она на шведском, которого я не понимаю, или посвящена темам, в которых я ничего не смыслю, то я вообще стараюсь не лезть не в свое дело.