17) Изложу теперь еще одно (по сообщению Й. Штарке) интересное наблюдение забывания и повторного припоминания имени собственного, отличающееся тем, что на этот раз выпадение из памяти оказалось связано с искажением порядка слов, как и в примере с «Невестой из Коринфа».
«Некий старый юрист и ученый-языковед Z. рассказывал в одной компании, что в студенческие годы в Германии был знаком со студентом, непроходимо тупым, но, несмотря на это, умевшим рассказывать некоторые анекдоты. Однако он не сумел вспомнить его фамилию и посчитал, что она начинается с „W“, но потом от этой мысли отказался. Рассказчик припомнил, что этот тупой студент позднее стал виноторговцем (Weinhändler). Затем он рассказал анекдот о его глупости, удивившись еще раз тому, что имя последнего так и не приходит ему на ум, а потом заявил: „Он был таким ослом, что до сих пор не понимаю, как мне с помощью неоднократных повторений удавалось вдалбливать ему в голову латынь“. Мгновение спустя он вспоминал, что его фамилия заканчивалась на – man. Тут мы спрашиваем его, не приходит ли ему в голову какая-то фамилия с таким окончанием, и он отвечает: „Эрдман“. – „Кто же это?“ – „Еще один студент той поры“. Но его дочь тут же замечает, что существует еще и профессор Эрдман. При более подробном обсуждении выясняется, что этот профессор недавно принял посланную Z. работу (правда, в сокращенном виде) в редактируемый им журнал и не был полностью согласен с ее содержанием, а этот факт господин Z. воспринял весьма неприязненно. (Кроме того, позднее я узнал, что в былые годы господин Z. имел виды стать профессором в той же области науки, так что эта фамилия задевала его еще и с этой, довольно щепетильной стороны.)
Тут ему внезапно вспомнилась фамилия глуповатого студента – Линдеман! Поскольку раньше он уже припоминал, что она заканчивается на – ман, стало быть, часть Линде (Linde) еще долго продолжала оставаться вытесненной. На вопрос, что еще ему приходит в голову в связи с этим словом, он сначала ответил: „С ним у меня вроде нет никаких ассоциаций“. После моей настойчивой просьбы вспомнить хоть что-то связанное с этим словом он говорит, воздев глаза вверх и жестикулируя: „Да ведь липа (Linde) – прекрасное дерево“. Больше ничто не приходило ему на ум. Все замолчали, каждый предался своему чтению или другим занятиям, пока несколько минут спустя господин Z. мечтательным тоном не процитировал следующее:
Я торжествующе воскликнул: „Так перед нами землянин (Erdmann)! – И сказал: – Каждый человек (Mann), который «стоит на земле» (steht… auf Erde), является человеком земли (Erde-Mann), или землянином, и не следует сравнивать его с липой (Lindeman) или с виноградом (Weinhändler – виноторговец)“. Иначе говоря: каждый Линдеман (глупый студент, ставший позднее виноторговцем) уже был подобен ослу, но каждый Эрдман может оказаться еще большим ослом, с которым не сравнится даже этот Линдеман“. Такой содержащийся в бессознательном издевательский или оскорбительный смысл – нечто вполне обычное, поэтому мне представляется, что на этот раз была, пожалуй, выявлена главная причина забывания названий и имен собственных.
Тут я спросил, в каком стихотворении встречаются процитированные строки. Господин Z. ответил, что это какое-то стихотворение Гёте. По его мнению, оно начинается так:
а дальше оно звучит так:
На следующий день я отыскал это стихотворение Гёте, и выяснилось, что случай оказался еще интереснее (но и сложнее), чем показалось вначале.
а) Первые процитированные строки (ср. с вышеприведенными) гласили: