И некоторых ты мог бы доставить и на ту богом забытую планету. Особенно если рядом случайно окажется агент вроде меня. Ты бы потерял на них деньги. Но это не имело бы особого значения. Потому что подавляющее большинство остальных ты бы привез сюда, на планету, где целые города достались бы тебе практически бесплатно. Возможно, тебе пришлось бы немного подкорректировать восторженные письма, которые понесли бы обратно твои корабли, чтобы мы, корди, не пронюхали о твоем предприятии слишком рано. Да и вряд ли бы это случилось, ведь мы и без того перегружены множеством неотложных дел, да и немного среди многочисленных миров найдется людей, готовых активно сотрудничать с нами. И я не сомневаюсь, что прошли бы многие годы, прежде чем несоответствия стали бы такими вопиющими, что мы обратили бы на них внимание и начали бы расследование.
— И чтобы вы после этого предприняли? — спросил Мердок.
— Ничего, — ответил Тревельян. — Разве смогли бы мы переселить десятки тысяч, может, даже миллионы мужчин, женщин и детей, приехавших по доброй воле, начавших новую и радостную жизнь, пустивших корни, растящих новое поколение? Если не физически, то это невозможно по политическим и моральным причинам. Они стали бы защищать свои дома, а мы не смогли бы бомбить их, верно?
Только тебя одного мы могли бы засадить в тюрьму… теоретически… конфисковать твою собственность. На практике же ты бы сделал все, чтобы мы не могли до тебя добраться, не пожертвовав другими людьми, и это стоило бы нам очень дорого. Ты создал бы колониальное правительство и утвердил бы конституцию, провозглашающую тебя отцом-основателем и пожизненным президентом Доброй Удачи. И тогда люди стали бы сражаться за тебя. И поэтому, чтобы не нарушать собственного запрета на агрессивные войны, Союзу пришлось бы простить все твои преступления ради сохранения оставшихся научных и культурных ценностей.
Тревельян замолчал. Он чувствовал усталость, в горле пересохло, и ему хотелось курить, но он не посмел достать трубку под дулами бластеров.
Мердок кивнул.
— Да, ты прав. — Он захихикал. — Спасибо за титул отца-основателя. О нем-то я и не подумал. Как раз то, что мне нужно.
— Но знаешь ли, я не могу этого допустить, — сказал Тревельян.
— А почему? — с искренним удивлением спросил Мердок. — На самом-то деле, что мы здесь имеем? Мир, где остались одни кости. Мне очень жаль, что так случилось, но мертвым уже ничем не поможешь. И это была лишь еще одна раса, одна среди миллионов. Что нового мы можем узнать, роясь среди их костей и этих развалин? Да, полагаю, вы надеетесь обнаружить технические новинки, новые формы искусства или еще что-нибудь такое. Но, вероятно, вы лучше меня понимаете, насколько это нереально. А там, на других планетах, миллионы людей жаждут лучшей жизни!
— В должное время планета будет открыта для заселения.
— И когда же наступит это „должное время“? Сколько из этих миллионов умрут, так и не познав лучшей жизни?
— Новорожденные всегда приходят на смену иммигрантам. Так что в конечном результате срок переселения не имеет большого значения.
— Забудем о конечном результате и подумаем о плоти и крови живущих.
Тревельян не смог сдержать свой гнев.
— Хватит демагогии! — рявкнул он. — Ты такой же альтруист, как и боевой лазер.
— А ты, — фыркнула Фаустина, — ты — машина. Мне так хочется убить тебя… разобрать на части!
— Подожди-подожди! — воскликнул торопливо Мердок. — Остынь. Давайте говорить спокойно и рассудительно.
На мгновение он опустил взгляд на землю, а затем выпрямился, повернулся лицом к Тревельяну и сказал:
— Я обрисую тебе ситуацию. Обнаружив хвост, мы решили вести тебя за собой, потому что после того, как станет известно, что в этом районе есть сверхновая, сюда хлынут ученые, и кто-нибудь другой мог бы обнаружить нашу Добрую Удачу.
Ты мог бы повернуть домой, не садясь на планету. В таком случае мы бы полетели к ближайшим планетам с людьми-колонистами и привезли бы их сюда. И обосновались бы на Доброй Удаче до того, как ты успел бы растормошить свою Службу. И этого оказалось бы вполне достаточно, чтобы вы отказались от любых действий против нас.
— Я догадывался о твоем плане, — произнес Тревельян. — По пути домой я собирался облететь каждый из миров Скорпиона и объявить, не уточняя местоположения Доброй Удачи, что ее заселение запрещено для сохранения культурных ценностей. И переселение сюда, сознательное нарушение этого запрета послужило бы оправданием нашему вмешательству и насильственной депортации людей. Служба должна поддерживать свой авторитет.