— С чего ты взял, что вернешься домой? — спросила Фаустина. В ухмылке Фаустины сквозила ненависть.
— Остынь! — повторил Мердок. Потом обратился к Тревельяну: — Я надеялся, что ты приземлишься, и я не ошибся. Я помахал перед тобой красной тряпкой, разве не так? Видишь ли, я знал, что у тебя корабль гораздо слабее моего. И вот ты в моих руках.
— И что вы сделаете со мной? — спросил координатор.
— Ну… э-э… должен признаться, кое-кто из моих людей… э-э… жаждет крови, — ответил Мердок. — Но я не вижу смысла в твоем убийстве. Мне бы этого не хотелось. Для корди ты славный малый. И на Земле не имеют ни малейшего представления, куда мы направились. Я не собираюсь возвращаться туда — все мои дела уже улажены. И если меня впоследствии спросят о тебе, я… э-э… отвечу, что и ведать не ведал, что ты преследуешь меня. Наверное, с тобой случилась какая-нибудь беда, и я очень сожалею. Возможно, я даже воспользуюсь твои ботом, чтобы пустить корди по ложному следу.
Его маска притворной застенчивости отпала. Он сиял.
— Вот что я тебе скажу, Майк, — продолжил он. — Где-нибудь в океане найдем тебе остров, оставим инструменты, запасы продовольствия и покажем, какие растения можно употреблять в пищу. Считается, что вы, корди, — философы. Что ж, времени для размышлений у тебя будет достаточно. Я даже попытаюсь найти тебе женщину. А потом сам отвезу тебя в космопорт, который мы построим. Ну как, это честное предложение?
Тревельян вдохнул полной грудью, решимость крепла в нем.
— Вот что я понял. Вы что, всерьез собираетесь забросить меня на необитаемый остров, чтобы я не смог сообщить об этом деле?
— Тебе еще повезло, — заметила Фаустина. — Но раз уж у Хуана такое мягкое сердце, то да, собираемся.
— Вы осознаете, что ваши действия являются серьезными нарушениями прав личности? — спросил Тревельян. — Вы осознаете, что вмешиваетесь в действия офицера Союза, находящегося при исполнении своих обязанностей?
Мердок побагровел.
— К черту твои обязанности!
— Я требую позволить мне вернуться на мой корабль и беспрепятственно взлететь с планеты.
Фаустина фыркнула.
— Вы не согласны? — спросил Тревельян и стал ждать в тишине, нарушаемой лишь шепотом ветра.
— Хорошо, — сказал он наконец. — Теперь я могу показать при зондировании мозга, что вы виновны в попытке совершения преступления, чтобы оправдать ваш арест. Вы пойдете со мной добровольно?
— Ты в своем уме? — воскликнул Мердок.
— Ваше сопротивление аресту, — добавил Тревельян, — вынуждает меня применить силу.
Охранники, невнятно выругавшись, потянулись к бластерам. Фаустина зашипела. Мердок тоже достал оружие.
Тревельян, с показным спокойствием скрестив руки на груди, сказал:
— Если бы моя Служба не уважала ваших прав, то грош цена была бы такой цивилизации. И у самой цивилизации есть права. Я признаю, что отвлекал вас от своего напарника, — он услышал приглушенные проклятия, — но едва ли вы можете сказать, что я завлек вас в западню. Он здесь, под крышей одного из зданий, на грависанях, приводимых в движение аккумулятором, вооруженный несколькими ракетами с ядерными боеголовками. Если вы не сдадитесь, он уничтожит вас.
Он не обращал внимания на крики охранников. Он не отрывал взгляда от их предводителей.
Мердок достал передатчик из кармана пиджака и отдал приказ тем, кто оставался на борту „Кампесино“.
— Ну-ка, покажи им, что ты здесь, Дымокур, — сказал Тревельян.
Никто не увидел, откуда вылетела торпеда. Все произошло слишком быстро. В одно мгновение высоко в небе вспыхнул ослепительный адский огонь. Ударная волна, хотя и ослабленная расстоянием, едва не сбила их с ног, отдавшись звоном в ушах. Кости запрыгали перед храмом.
— Чересчур близко, — заметил Тревельян. Тело его дрожало. Во рту пересохло. Где-то в глубине сознания он решил, что это неадекватная реакция. „Надо лучше тренироваться“. Впрочем, разум его оставался спокойным, а в голосе звучали стальные нотки»: — Нам потребуются антирадиационные прививки. Думаю, что ты, Хуан, согласишься, что следующий выстрел может прийтись прямо сюда, а потом мой приятель-реардонит без труда разделается с вашими наблюдателями.
— Ты тоже умрешь, — простонал Мердок.
— Я не хочу умирать, — произнес Тревельян, — но на карту поставлено нечто большее, чем мои желания.
Фаустина выскользнула из-за Мердока, выхватила бластер из его кобуры, кинулась к Тревельяну и приставила дуло к его животу.
— О-о-о! — Корди поперхнулся. «Я ведь не считаю себя героем, верно? — мелькнуло в голове. — Но что, кроме своего мужества, могли противопоставить жители этой планеты бессмысленному гневу небес, низвергшемуся на них».