— Отче, я не… — начала я умоляющим голосом, но он меня прервал, приложив палец к губам.
— Чшш-чшш-чшшш…
Он отодвинул перегородку и потянул меня за руку к себе. Я молча смотрела, как он медленно наклоняется к моему лицу, не сводя взгляда с губ. Его пальцы коснулись моих щек и ласково провели от висков к подбородку. Я замерла, боясь пошевелиться. Он приподнял мою голову за подбородок и его губы коснулись моих губ. Очень осторожно и нежно, словно боясь спугнуть или обжечься. Я будто загорелась изнутри, сердце бешено стучало, каждым ударом разгоняя по венам раскалённую лаву. А губы Тома становились все настойчивее в своей ласке, и я просто умирала от чувств и желаний, которые разбирали на клетки моё грешное тело. Мне отчаянно хотелось, чтобы это мгновение тянулось и тянулось бесконечно.
— Ты не представляешь, — прошептал Том, целуя краешек моих губ, — как долго, — он провел влажными губами по моим губам, — как мучительно долго, — его губы коснулись моей щеки, — как бесконечно долго я мечтал о твоих губах, — его губы прочертили влажную дорожку на моем подбородке, — Линн, я с ума схожу, когда вижу тебя, — он еле ощутимо прикоснулся губами к моей шее, но меня от этого почти невинного прикосновения пробила дрожь, — а когда не вижу, схожу с ума вдвойне…
— Это безумие, Том, — простонала я, проводя пальцами по его волосам и притягивая его голову ближе к себе.
— Самое настоящее, — он откинул голову, подставляя шею под мои поцелуи, — я пытался побороть это чувство, но так и не смог. Это выше моих сил.
Его руки легко огладили мою шею, с лёгким нажимом провели по плечам и спустились по спине. Я снова не смогла сдержать стон. Том обнял меня за талию и с усилием прижал к себе. У меня помутилось в голове от острого, как нож, желания почувствовать его. Ощутить гладкость его кожи, тяжесть его тела, огонь его желания.
— Том, — жарко прошептала я, — мы же не думаем останавливаться?
— Нет, — тут же откликнулся он, медленно проводя руками вниз по моим бёдрам, — мы не сможем.
— О, боги, — простонала я, чувствуя, как его пальцы поднырнули под край юбки и коснулись открытой кожи.
Том слегка сжал мои бедра и тут же ослабил хватку, и повёл кончиками пальцев, едва касаясь, по моим ногам вверх. Я задохнулась очередным стоном, откидываясь плечами на стену за моей спиной. Пальцы Тома добрались до моих ягодиц и он хрипло выдохнул в мою шею:
— Ты не надела бельё?
— Не надела, — я прикусила губу и посмотрела прямо в его глаза.
Том закрыл глаза и сглотнул. Я видела, как часто и глубоко он дышит, слышала, как дыхание с лёгкой хрипотцой вырывается из его груди. Когда он снова открыл глаза, они показались мне черными. Я потянулась к нему и он впился в мои губы, как умирающий от жажды. Я провела ладонями по его груди, чувствуя пальцами частый стук его сердца и нетерпеливую дрожь тела. Мои пальцы спустились к животу и Том судорожно вздохнул, когда я коснулась его паха. Мои пальцы, еле касаясь, очертили контур его эрекции и я осторожно расстегнула первую пуговицу ширинки.
— Ох, гореть нам в геенне огненной, — прошептала я, расстегивая одну за одной оставшиеся пуговицы и одним движением высвобождая напряжённый член Тома из-под одежды.
Том негромко зарычал и прижал меня своим телом к стене, приподнял подол моей юбки, притягивая меня за бедра к себе. Я чуть расставила ноги и поднялась на цыпочки, облегчая ему доступ. Его член плавно вошёл в меня и я стиснула зубы, чтобы не закричать. Он положил ладонь на мой затылок, прижался лбом к моему лбу, и мы замерли, тяжело дыша и ловя разбежавшиеся по нашим телам ощущения.
— Линн, — со стоном прошептал мне на ухо Том, — ты мой самый сладкий грех…
— О, Том… — я закусила губу, подавляя очередной стон.
Он провел пальцами по моим волосам и очень медленно качнул бедрами взад-вперед, начиная двигаться во мне. Он ловил губами моё дыхание, следил за выражением моего лица и постепенно ускорял движения. А я плавилась в его руках, теряя контроль и задыхаясь от наслаждения. Его дыхание начало сбиваться, хриплые стоны опаляли кожу моей шеи, пальцы сильнее сжали плечи, движения сделались резче, он начал входить в меня быстрее и глубже. Я теряла разум, с каждым его стоном, с каждым движением его члена, мне хотелось ещё и ещё. Сильнее, резче, глубже.
— Так ты отпустишь мои грехи, отче? — спросила я со смешком.
Том зарычал, куснул меня за плечо и начал вбиваться в меня так, что я утратила всякую способность ясно мыслить и складно выражаться.
— Будем считать это твоей епитимьей{?}[Епитимья — род наказания, налагаемого церковью на нарушившего религиозные нормы (состоит в посте, длительных молитвах и т. п.).], — рычащим шепотом сказал он мне на ухо и тут же издал сдавленный долгий стон, кончая, но продолжая ещё двигаться. В ту же секунду оргазм нахлынул и на меня.
После, приведя в порядок свою одежду, мы долго стояли, обнявшись. Том ласково целовал моё лицо, а я прижималась к нему, стараясь запечатлеть в памяти этот момент. Разговаривать не хотелось. Меня снова охватило чувство безысходности, но я старалась не выдавать своего настроения. Где-то через час я ушла, ощущая полное опустошение и какое-то безнадежное отчаяние.
Следующую неделю я постаралась загрузить себя работой под завязку, чтобы не было сил и времени на вечернюю хандру и пустые воспоминания. Нет, я ни о чём не жалела, и, подвернись мне возможность вернуться во времени назад, я сделала бы всё то же самое. Но… Я понимала, насколько безнадежна наша ситуация и не строила иллюзий. И в церковь больше не ходила. Не хотелось травить себе душу.
А потом однажды вечером в мою дверь позвонили. Я открыла дверь и замерла соляным столпом на пороге. А Том смотрел на меня с лёгкой улыбкой и молчал.
— Ты…? — я наконец-то отмерла и протянула руку, чтобы коснуться его. — Что ты тут делаешь?
— Пришел позвать тебя на праздничный ужин, — ответил он.
Я отступила назад, пропуская его в дом.
— Что будем праздновать?
Том переступил порог и встал передо мной, засунув руки в карманы брюк и лукаво улыбаясь.
— То, что я больше не святой отец, — ответил он.
— Что? — я не верила своим ушам. — Ты это серьезно?
— Серьёзней не бывает, — ответил он уже без улыбки.
— Но почему? — растерянно спросила я.
— Я встретил женщину, которую полюбил, — Том подошёл вплотную и посмотрел мне в глаза, — и хотел бы стать её мужем. Если она, конечно, не против.
— Она не против, — сказала я и поцеловала его в губы.