Основоположник советской гипнологии К.И. Платонов любил пояснять «рапорт» рисунком. Вообразите, говорил он, что одно полушарие заторможено, заснуло. Окрашено это полушарие в черный цвет. Но один участок в височной доле, через который врач посылает слова «спите, вы засыпаете», не затормозился. В этом случае на темном фоне мозга возникает как бы светлое пятно. Все в клетке заторможено, но один очаг возбужден, потому что на него все время падает посыл внушающего слова. Вот этот очаг концентрированного возбуждения и служит воротами, через которые осуществляется связь врача с загипнотизированным. В силу этого слово становится сильнее реальных раздражителей. Входя в заторможенную ослабленную кору, оно неодолимо действует на человеческую психику и организм в целом.
Не только при неврозах и при ряде внутренних заболеваний полезно применение гипноза. Бесспорно влияние внушений на изменение чувства голода и жажды, что чрезвычайно важно при лечении желудочно-кишечных заболеваний, в частности язвенной болезни, а также сахарного диабета. Большим числом исследований установлена возможность психорегуляции водно-солевого и углеводного обмена вплоть до влияния на урог вень калия и кальция в крови. Имеются клинические эксперименты воздействия гипнозом на сердечно-сосудистую, вегетативную нервную систему, на секрецию желудка и на пищевой лейкоцитоз. Доказано, что употребление пищи сопровождается повышением содержания лейкоцитов крови. Внушение сытости в гипнозе голодному человеку, оказывается, вызывает столь же реальное повышение лейкоцитоза, как и при реальном приеме пищи.
Не вызывает теперь удивления и возможность активного гипносугестивного воздействия на общую моторику, психомоторику и на психологические процессы - на память, эмоции, работоспособность, а также на общее, еамочувствие.
Гипноз против гипноза
В один из осенних дней мы с приятелем стояли у трассы и голосовали. Бесконечно и невесело лил дождь. Мимо проносились десятки автомашин. На удивление нас подобрала не «Волга» и не «Жигули», а мощный рефрижератор. Приятель принялся горячо благодарить за чуткость водителя - пожилого человека.
- Чуткость - это с одной стороны, - заметил он.
- А с другой?
- А с другой, - он задумался, - мне легче вести машину, когда в кабине кто-то есть еще.
Заметив наше удивление, он добавил:
- Мне нужен спутник, чтобы не дремать.
- Вы, наверное, провели бессонную ночь? - высказал предположение приятель.
- Наоборот, выспался хорошо.
- И все же...
- Да, и все же иногда теряю бодрость: однообразная дорога, шум мотора, мелькание за окном... Невольно начинаешь подремывать.
- То есть мы вам нужны как собеседники и как «сторожа»?
- Именно так. А если у вас еще и большой репертуар песен, то тем лучше. Пойте, не скромничайте. Однажды я подвез певца, так до пункта назначения доехали совсем незаметно.
Так впервые в жизни за двести километров пути мы расплатились песней. Как врач я уже имел представление о так называемом «синдроме мокотонии» и повел своего приятеля в управление Южной железной дороги где происходило на первый взгляд обычное явление - начали свою работу двухмесячные курсы повышения квалификации машинистов, но мы уже включили в учебный план психогигиенические приемы повышения работоспособности.
Работники локомотивной службы вначале ознакомили присутствующих с программой и организацией учебного процесса. Вот тогда и прозвучало название нового «таинственного» предмета - «психологическая тренировка», которой отводилось двести часов. Руководители курсов не стали долго Интриговать представителей железнодорожных магистралей. Они тут же передали инициативу в руки заведующего кафедрой психотерапии украинского института усовершенствования врачей профессора И. 3. Вельвовскому и начальнику Центральной психоневрологической больницы МПС Н. Д. Лукьяновой.
Содержание беседы было популярное и в некотором роде автобиографическое. Слушатели представили себе картину более чем сорокалетней давности. Молодой врач Илья Вельвовский однажды поднялся в паровозную будку. Машинист небрежно показал ему на угольный ящик. «Вот вам вместо кресла». - И взглядом добавил: - «И зачем заниматься не своим делом?» Но Вельвовский не замечал неудобств. Поезд набирал скорость. «Господин механик» (так пышно именовали машинистов до революции) постепенно привык к непрошенному гостю. Спустя какое-то время его фигура неожиданно обмякла, он оперся на лопату и задремал. Когда же поезд приблизился к станции, рука машиниста автоматически потянулась к сигналу.