Таким образом, многократно включая в рассмотрение другие области связанных чувств и сложностей, терапевт поможет Биллу обнаружить подавленные и вселяющие ужас чувства и мысли, действие которых мешает его жизни («Вы, наверное, думаете, что я тупой по сравнению с другими вашими пациентами. Так вот — мне плевать. Я устал соответствовать вашим ожиданиям и ожиданиям всех остальных. Я сыт по горло, вы понимаете? Вы, мой босс, моя мама и весь остальной мир могут катиться к чертям — и мою жену не забудьте прихватить!»).
Теперь с Биллом происходят катарсис и корректирующее эмоциональное переживание, которые с большей вероятностью будут иметь место в контексте взаимозависимых чувств и идей, более полно представляющих жизненную ситуацию Билла, то, как он себя видит, а также его возможности освобождения от старых паттернов.
Будучи психотерапевтом, который ценит внутренний поиск, я чувствую, что второй путь ведёт к более всеобъемлющим и устойчивым результатам. Я убеждён, что, когда клиент приходит к своим эмоциональным блокам в результате собственного внутреннего поиска (где психотерапевт сосредоточен скорее на процессе, чем на содержании работы пациента), происходит нечто большее, чем корректирующее переживание, каким бы ценным оно ни было. Клиент обретает подлинное внутреннее видение, знание себя, не являющееся лишь вербальным или логическим, — это переживание, действительно охватывающее весь организм, всё существо клиента. Клиент расширяет внутреннее осознавание и осознавание жизни в целом, и это расширенное осознавание остаётся устойчивой частью человека, во многом обогащая его дальнейшую жизнь.
Разумеется, оба эти примера крайне упрощённые. Однако я надеюсь, что не слишком исказил подход терапевта действия. Он во многом заслуживает похвалы, и я сам время от времени дополняю свою работу методами действия.
Ещё одно возможное отличие между подходами в том, что обычно в них различаются представления об идеальном участии клиента в течение терапевтического часа. Терапии действия стремятся к максимально интенсивной эмоциональной вовлечённости клиента, удерживая акцент на эмоциональных переживаниях. В работе внутреннего поиска идеальное состояние клиента — это интенсивное «присутствие», то есть его подлинное и почти полное пребывание в моменте и в происходящем. (Концепция присутствия обсуждается далее в главе 3.) По-настоящему присутствующий клиент полностью увлечён погружением в субъективное. Важный и часто остающийся незамеченным момент заключается в том, что это погружение не означает «думание о» собственном эго или его «разбор». Скорее это открытость внутреннему исследованию, больше похожая на медитацию или чтение совершенно захватывающего романа, чем на решение арифметических задач.
Внутреннее видение в сравнении с инсайтом
Концепция присутствия указывает на глубинное отличие экзистенциально-гуманистической терапии от ориентации многих психоаналитиков и терапевтов, для которых важен инсайт. Многие из таких специалистов, очевидно, уделяют относительно мало внимания присутствию или ожиданиям клиента. Они сосредоточиваются на разработке логичного и систематизированного (часто исторического) рассказа о динамике клиента и на том, как этот рассказ коррелирует с теоретическими постулатами о личности в подходе терапевта. В такой терапии клиент часто обретает обширное знание (неверно называемое инсайтом) о собственном эго, однако почти не развивает эффективного внутреннего видения (то есть живого ощущения собственных намерений и сил в направлении собственной жизни).
Ограничения экзистенциально-гуманистического подхода
Терапия, описанная в этой книге, на мой взгляд, крайне ценна для многих людей. В то же время она в равной степени неуместна или бесполезна для других людей. Когда клиент, терапевт и метод удачно подходят друг другу, результатом может быть огромный успех в облегчении страданий, поддержка роста и расширение жизненного пространства. Именно этому посвящена данная книга, и мне кажется, это важная тема в жизни человека. Однако позвольте добавить, что я (как и любой другой терапевт) не могу помочь всем, кто ко мне обращается. Вообще-то я даже не верю, что этот подход работает для всех. По-моему, утверждения об универсальности той или иной терапии происходят либо из отсутствия честности, либо из наивности. Многие системы полезны, однако человеческие существа слишком непохожи друг на друга, слишком сложны и слишком неизведанны, чтобы мы могли надеяться найти всеохватный подход к психотерапии, даже если бы он существовал.