Вы задумаетесь о том, есть ли в вас то самое зерно безумия, которое отличает не только гения от обывателя, но и человека творческого от чеховского «Человека в футляре». Задумаетесь о своей уникальности и уникальности Другого. О мужестве жить своей жизнью и проживать ее, рискуя, страдая, радуясь, ошибаясь. О том, как быть собой.
Если вы знакомы с предыдущими работами Игоря Погодина, вам будет легче заметить, как его идеи складываются в достаточно стройную концепцию. Возникнув в русле гештальт-терапии, которая сейчас, как и все психотерапевтическое поле, подвергается процессам дифференциации и интеграции, диалоговая модель в свое время решала важную проблему. Так, Андре Шемен, французский гештальт-терапевт, в своей статье «К вопросу о гештальт-терапии семейной системы» говорит о «белых пятнах», неразрешимых гештальт-терапией в рамках теории поля. По сути, в школьной модели гештальт-терапии «организм-среда» нет места такому понятию, как коммуникация. Работы Игоря, посвященные диалогу, позволяют заполнить эту лакуну. Глубокое и многогранное описание контакта и его свойств позволяют качественно менять терапевтическое взаимодействие, переходя на другой логический уровень, и существенно обогащают современную гештальт-терапию.
Но сегодня диалогово-феноменологическая модель трансформируется и превращается в целостный, самостоятельный подход со своей методологией, теорией развития и методами работы. У нее есть как свои последователи, так и противники, свидетельство чему – жаркие интернет-дискуссии и споры в психотерапевтическом сообществе между первыми и вторыми.
Все течет, все меняется – и мы, и мир вокруг, и психотерапия. И эта идея, при помощи которой Игорь конфронтирует миф о стабильности психического, по-новому «подсвечивает» терапевтическую практику. Мы не можем контролировать мир, других и даже себя. Это та данность, которую нужно принять.
Поэтому сегодня актуальны слова Гераклита: «В одну и ту же реку нельзя войти дважды и нельзя дважды застигнуть смертную природу в одном и том же состоянии, но быстрота и скорость обмена рассеивает и снова собирает. Рождение, происхождение никогда не прекращается».
И пускай диалогово-феноменологическая терапия тоже не останавливается в своем развитии, а ее основатель Игорь Погодин радует нас очередными сложными, «взрывающими сознание» текстами, позволяющими по-новому взглянуть на поле современной психотерапии и задуматься о себе, о других и о нашей непростой, но очень важной профессии, которая всегда будет находиться в поле, которое принадлежит и науке, и искусству, и одновременно не принадлежит ничему…
Наталья Олифирович, Директор по организационному развитию Института Гештальта, кандидат психологических наук, доцент, гештальт-терапевт, супервизор
Первичный опыт в психотерапии переживанием: на перекрестке философии и физики
Что такое первичный опыт?
Первичный опыт апеллирует исключительно к феноменам. При этом вопрос о принадлежности любого из элементов первичного опыта кому бы то ни было не имеет ровным счетом никакого смысла, поскольку поле еще не дифференцировано на субъекта и объекты. Их попросту не существует. Разумеется, такого рода «хаос»[1] не может существовать в сознании долгое время ввиду чрезвычайно высокой интенсивности контроля, характеризующего человеческую культуру. В обыденном сознании мы привыкли в большей степени апеллировать к абстрагированному опыту, в который трансформируется первичный при выделении в нем базовых абстракций, каковыми являются, например, субъект и объект, а также пространство и время. На первый взгляд, эти абстракции поля являются необходимым его свойством. Но только на первый взгляд. Далее я попытаюсь несколько развернуть свою позицию относительно роли абстракций для формирования реальности.
Субъект и объект как привычные для нашего сознания абстракции поля
Нам кажется, что без представлений о Я, Ты, Он(а/и/о), это и другое мышление перестанет существовать, за ним исчезнет речь, как следствие, исчезнут правила, нормы и ответственность, и в мире воцарится хаос, чреватый разрушением. Хотя справедливости ради стоит отметить, что до воображения себе такой картины дело просто не доходит, поскольку современного конвенционального мышления без рассматриваемых абстракций просто нет. Мы не умеем думать в терминах первичного опыта. Представьте себе на минутку, что вы осознаете нечто, чему невозможно приписать источник и ответственность. Например, чувствуете страх или радость, которым не можете дать никакой точки отсчета в пространстве и во времени. Как следствие, уже невозможно определить вы ли радуетесь или нет, сейчас это происходит или завтра. Не почувствовать панику при этом просто невозможно. Когда феномены и их непрекращающаяся динамика принадлежат полю, то ими оказывается совершенно невозможно управлять. Представление о том, что вы существуете, тут же утрачивается, поскольку больше нет ни субъекта, ни пространства, ни времени[2]. К счастью для участников этого эксперимента, привычка западного человека переживать опыт абстракциями, мгновенно восстанавливает статус-кво. При этом реальность приобретает свои устойчивые контуры – ощущения и чувства принадлежат тому или иному субъекту, а источником их является тот или иной объект.
1
Слово «хаос» заключено мною в кавычки постольку, поскольку не предполагает беспорядка. Наоборот, все элементы поля взаимно обуславливают друг друга, находясь в некотором взаимодействии, называемом нами процессом переживания.
2
Описываемая ситуация моделирует феноменологию, которую в нашей культуре принято именовать «сумасшествием». Именно ориентация человека в пространстве, времени и собственной личности служит наиболее очевидным и важнейшим критерием отграничения психической нормы от патологии.