На полу — или на том, что осталось от пола, — лежало обгоревшее месиво угольного цвета, среди которого виднелись два обрубка, раскинутых в разные стороны. Зловонная масса лишь отдаленно напоминала человеческий торс, а закругленный выступ в верхней части туловища казался просто почерневшим шаром, с которого были стерты все черты. Ни глаз, ни носа, ни следов кожи или волос, а то, что когда-то было ртом, теперь являло собой лишь безъязыкую дыру, искаженную беззвучным криком.
Клейборн отвернулся, задыхаясь от невыносимого запаха и потрясенный тем, что увидел, и заглянул за сиденья внутрь салона.
Другое месиво лежало в темноте. Корпус, лишенный конечностей, был обжарен со всех сторон, словно шашлык. Голова отсутствовала, — очевидно, при взрыве бензобака череп попросту лопнул. Лишь одна анатомическая деталь говорила о том, что останки принадлежат женщине: обгоревшая полость вагины. Отставший лоскут кожи в этом месте обнажил пятнышко розоватой плоти.
Клейборн попятился от фургона, глубоко дыша. Он знал, что Бэннинг внимательно смотрит на него, поэтому постарался сохранить спокойствие.
— Вы правы, это бесполезно, — произнес он недрогнувшим голосом. — Необходимо провести полное вскрытие.
— На это уйдет немало времени, — сказал Бэннинг. — У коронерской службы дел по горло, после того как разбился автобус близ Монтроза. Однако я примерно представляю себе, что здесь произошло. — Он провел двумя пальцами по седоватой щетине на подбородке. — Как я понимаю, сестру Кьюпертайн либо оглушили, либо убили и спрятали с глаз в заднюю часть фургона. Затем нужно было найти место подальше от главного шоссе и…
— Погодите. — Клейборн нахмурился. — Сначала вы говорите мне, что не знаете, случайность это или нет, а теперь утверждаете, что совершено убийство.
— В том, что это убийство, я никогда не сомневался, — заверил его Бэннинг. — Тело в задней части машины убеждает нас в этом. Не будь сестра Кьюпертайн мертва или без сознания, она находилась бы в передней части машины и старалась бы выбраться из нее, когда начался пожар.
— Но мы до сих пор не знаем, отчего фургон взорвался, — сказал Клейборн.
К ним подошел торговец и молча встал рядом. Он был потрясен. Бэннинг наклонился и поднял почерневшую железную канистру.
— Вот вам ответ, — сказал он. — Пока вы осматривали фургон изнутри, я нашел эту канистру из-под бензина здесь, на дороге. Выходит, это поджог. Сначала нужно было облить тело и фургон, а потом дать возможность огню скрыть улики. — Бэннинг кивнул. — Но что-то в цепочке нарушилось, и он застрял в кабине.
— Он?
— Ваш пациент. Норман Бейтс.
Застрял. Это месиво там, в фургоне, было Норманом. Вне всяких сомнений, это должен быть он.
— Нет!
— Что вы имеете в виду?
Клейборн смотрел на Бэннинга и не отвечал. Потому что ответа не было — была только уверенность, рожденная годами профессионального опыта, годами работы с пациентом.
Торговец озадаченно глядел на него. Бэннинг покачал головой.
— Все сходится, доктор. Нам известно, что Бейтс сбежал в фургоне, а сестра Кьюпертайн, должно быть, была с ним. Представляете картину? Сперва она не узнает его в монашеском облачении, а когда узнает, уже слишком поздно — он убивает ее и приезжает сюда, как я уже говорил. Потом берет канистру и — бах! Как еще все могло происходить?
— Не знаю, — ответил Клейборн. — Не знаю.
— Поверьте мне. Бейтс мертв…
Окончание его фразы потонуло в вое сирены.
Все трое обернулись и в свете мелькнувших на дороге фар увидели, откуда исходит этот вой. Визг тормозов возвестил о прибытии пожарной машины. Она резко остановилась, осветив фарами место происшествия.
Бэннинг направился к машине, за ним потащился торговец. Клейборн остался на месте. Он смотрел, как люди в форме вышли из кабины и двинулись к сгоревшему фургону. Возле машины остался лысый капитан. К нему подошли Бэннинг с торговцем, и они о чем-то заговорили.
Теперь будет о чем поговорить, говорить можно без конца, потому что это единственное, что сейчас остается делать. Приедет санитарная машина, чтобы забрать обгоревшие останки, а разговоры будут продолжаться — бессмысленные, бесполезные разговоры. Сейчас все выглядело бессмысленным, и Клейборну не было необходимости выслушивать все это снова. Он дал свои показания, его дальнейшее присутствие здесь было необязательно. Оставь вскрытие коронеру. Ты всего лишь сторонний наблюдатель.
Он вернулся к своей машине и сел за руль. Никто не обратил на него внимания и не попытался остановить, когда он выезжал на автотрассу.