— И вы осмотрели?
— Ну а как же, конечно. Заглянул в каждый уголок мотеля, обшарил дом этого малого сверху донизу. Ни души там не нашел. Никого и ничего. Потому что никого там нет, кроме Бейтса. Все эти годы он жил один-одинешенек.
— А спальня?
— Спальня у него действительно на втором этаже, там раньше была комната матери, когда она была жива. Тут все верно. Знаете, он даже не трогал ничего в этой спальне, ничего не менял. Сказал, что не пользуется ею, дом-то большой, и ему других комнат хватает. Он, конечно, со странностями, этот Бейтс, но кто не стал бы странным, прожив столько лет в одиночестве?
— Вы его спрашивали о том, что мне сказал Арбогаст? — вполголоса произнес Сэм. — Насчет того, что он видел его мать, когда приехал, и все такое?
— А как же, сразу и спросил. Говорит, это ложь: Арбогаст даже не заикался, что кого-то видел. Я сначала нарочно прижал его немного: посмотрел, не скрывает ли он чего-нибудь, но в его рассказе все сходится. Кстати, спросил о Чикаго. По-моему, я был прав: там и нужно искать.
— Не могу в это поверить, — сказала Лайла. — Зачем было мистеру Арбогасту выдумывать такое странное объяснение своей задержки — необходимость увидеться с матерью Бейтса?
— Это вы у него спросите, когда встретите снова, — объяснил ей шериф Чемберс. — Может, он увидел ее привидение, сидящее у окна.
— Вы уверены, что его мать мертва?
— Я ведь уже говорил — я сам присутствовал на похоронах. И видел записку, которую она оставила Бейтсу, перед тем как убила себя вместе с этим Консидайном. Что еще вы хотите? Чтобы я выкопал ее тело и предъявил вам? — Чемберс вздохнул. — Простите меня, мисс. Не хотел вас обидеть, просто сорвалось с языка. Но я сделал все, что мог. Обыскал дом. Вашей сестры там нет, этого Арбогаста тоже. Никаких следов их машин я не нашел. По-моему, ответ напрашивается сам собой. Так или иначе, больше ничем помочь не могу.
— Что вы мне посоветуете делать теперь?
— Ну как же, связаться с компанией этого парня, Арбогаста, — может, они что-нибудь знают. Возможно, у них есть сведения насчет Чикаго. Только думаю, вряд ли вы сможете связаться с кем бы то ни было до завтрашнего утра.
— Наверное, вы правы. — Лайла поднялась. — Что ж, спасибо за все, что вы сделали. Извините, что не давала вам покоя все это время.
— Для того я и поставлен здесь. Верно, Сэм?
— Верно.
Шериф Чемберс встал.
— Я знаю, что вы сейчас чувствуете, мисс, — произнес он. — Хотел бы помочь вам как следует. Но у меня нет серьезных оснований продолжать расследование. Если бы только у вас было что-то, какие-то реальные факты, улики, тогда, возможно…
— Мы все понимаем, — сказал Сэм, — и ценим вашу помощь. — Он повернулся к Лайле. — Ну что, идемте?
— Выясните как следует насчет Чикаго, — крикнул им вслед шериф. — Ну, всего доброго.
Они шли по дорожке рядом с домом. В лучах закатного солнца все вокруг отбрасывало причудливые тени. Они остановились возле статуи, и черная тень штыка Ветерана гражданской войны коснулась горла Лайлы.
— Хотите, вернемся ко мне? — предложил Сэм.
Девушка покачала головой.
— Тогда в гостиницу?
— Нет.
— Куда же еще?
— Не знаю, как вы, — произнесла Лайла, — а я отправляюсь в тот мотель. — Она с непреклонным видом подняла голову, и острая тень штыка пересекла ее шею. Казалось, кто-то подкрался сзади и отсек Лайле голову…
13
Норман знал, что кто-то появится, еще до того, как увидел приближавшуюся машину.
Он не знал, кто именно приедет, как они выглядят, не знал даже, сколько их будет. Но он твердо знал, что они появятся.
Он понял это еще прошлой ночью, лежа в постели и прислушиваясь, как незнакомец барабанит в дверь дома. Он лежал очень тихо, даже не встал, чтобы украдкой посмотреть в окно на втором этаже. Просто спрятал голову под одеяло и ждал, когда незнакомец уйдет. В конце концов все стихло, он ушел. Как удачно, что Мама заперта в кладовой. Удачно и для него, и для нее, и для этого незнакомца.
Но в тот момент он осознал, что неприятности еще не кончились. Так и случилось. Сегодня во второй половине дня, когда он был в лесу, у болота, заметая там следы, приехал шериф Чемберс.
Нормана это здорово потрясло — новая встреча с шерифом после стольких лет. Он помнил его очень хорошо с тех самых пор, когда начался кошмар. Так Норман всегда думал об отравлении, дяде Джо Консидайне и всем остальном, что случилось тогда: это был долгий, бесконечно долгий кошмар, который начался с того момента, когда он позвонил шерифу, и который тянулся многие месяцы, пока его наконец не выпустили из больницы и не разрешили вернуться в дом.