Дверь. Прежде ткань полностью скрывала ее, но за ней должно быть еще одно помещение, скорее всего, как это часто бывает в старых домах, кладовая для фруктов. Идеальное убежище, где можно спрятаться и переждать опасность.
А ждать ей осталось недолго. Потому что наверху уже раздавались осторожные шаги, неизвестный снова спускался в холл, медленно шел к кухне.
Лайла открыла дверь кладовой.
И тогда у нее вырвался этот дикий крик.
Она закричала, потому что увидела пожилую женщину, седовласую, дряхлую старуху; обращенное к ней коричневое лицо сморщилось, губы растянулись в отвратительной улыбке.
— Миссис Бейтс! — выдохнула Лайла.
— Да.
Но ссохшиеся почерневшие губы не шевелились: голос звучал за спиной. Голос шел сверху: там, возле ступенек, кто-то стоял.
Лайла повернулась и остановившимся взглядом смотрела на массивную бесформенную фигуру, полускрытую узким платьем, торопливо напяленным поверх другой одежды. Смотрела на шаль, закрывавшую волосы, на набеленное, раскрашенное румянами жеманное лицо, на измазанные ярко-красной помадой губы, раздвинувшиеся в судорожной гримасе.
— Я Норма Бейтс, — произнес высокий, визгливый голос.
Потом взметнулась рука, сжимавшая нож; вниз по лестнице торопливо засеменили ноги. Но теперь кто-то еще бежал сюда, и Лайла снова начала кричать. В подвал сбежал Сэм, и в тот же миг над его головой неотвратимо, как смерть, сверкнуло лезвие. Сэм схватил руку, державшую нож, завернул за спину и продолжал выворачивать до тех пор, пока онемевшие пальцы не разжались и нож с глухим стуком не ударился об пол.
Лайла умолкла, но крик не утихал. Безумный крик истеричной женщины вырывался из горла Нормана Бейтса.
16
Почти неделя ушла на то, чтобы извлечь из болота машины и тела жертв. Пришлось вызывать представителей дорожной службы округа с драгой и кранами. Но в конце концов работа была сделана. Нашли и деньги, прямо в машине. Удивительно: на них не попало ни пятнышка грязи, ни единого пятнышка!
Примерно в то же время где-то в Оклахоме задержали громил, обчистивших банк в Фултоне. Но заметка об их поимке заняла всего полколонки в фейрвейлской «Уикли гералд». Зато почти вся первая полоса была посвящена делу Бейтса. Крупнейшие информационные агентства — «Ассошиэйтед Пресс» и «Юнайтед Пресс» — сразу же унюхали сенсацию, и расследование подробно освещалось в телепередачах. Некоторые из писак сравнивали эту историю с делом Гейна, имевшим место на севере страны несколькими годами раньше.[27] Они выжали все, что могли, из этого «дома ужасов» и всячески пытались доказать, что Норман Бейтс годами умерщвлял посетителей мотеля. Журналисты громогласно потребовали расследовать все случаи пропажи без вести на территории округа за последние двадцать лет и призывали полностью осушить болото, чтобы убедиться, что там больше нет мертвых тел.
Что ж, потом ведь не им пришлось бы ломать голову над тем, как оплатить такие работы.
Шериф Чемберс охотно давал интервью, многие из которых были опубликованы полностью, — два даже с фотографиями. Он обещал провести тщательное расследование всех аспектов дела. Местный прокурор призвал не медлить с судом над кровожадным убийцей (приближался октябрь, а с ним и новые выборы) и ни разу не опроверг впрямую передававшиеся из уст в уста и кочевавшие по страницам газет слухи, согласно которым Норман Бейтс совершал акты каннибализма, сатанизма, инцеста и некрофилии.
Конечно, на самом деле прокурор даже ни разу не говорил с Бейтсом, который был временно помещен в госпиталь штата для обследования.
Ни разу не видели Бейтса и распространители кровожадных слухов, но это обстоятельство их не смущало. Не прошло и недели, как обнаружилось, что практически все уроженцы Фейрвейла, не говоря уже о жителях округа к югу от городка, лично и непосредственно знали Нормана Бейтса. Одни «ходили вместе в школу, когда он еще был мальчишкой», и, конечно, уже тогда «заметили, что ведет он себя как-то странно». Другие «много раз видели, как он крутился возле этого своего мотеля», и, по их словам, тоже всегда «подозревали» его. Нашлись и такие, что помнили его мать и Джо Консидайна; они утверждали, что «когда эти двое якобы свели счеты с жизнью, сразу стало ясно — дело тут темное», но, конечно, страшные подробности дела двадцатилетней давности не шли ни в какое сравнение с открытиями последних дней.
27