- Вы, наверное, думаете, молодой человек, что вам все сойдет с рук. Смею вас заверить в том, что это глубокое заблуждение. Вы вляпались в дерьмо по самые помидоры, если так можно выразиться.
Далее капитан вовсе сошел с рельсов, и за какие-нибудь пять минут Бронсон узнал о себе множество прелюбопытнейших вещей. Начальник депорта в моменты гнева сбивался на уголовные жаргонизмы, отчего его речь становилась путанной и невнятной.
- Ложь, бздежь и провокация, - в тон Харрингтону огрызнулся Бронсон. Не гони волну, начальник.
- Подписывай показания, Бронсон, - взорвался Харрингтон. - Держи. Капитан сунул Бронсону распечатку. - Авторучка имеется?
- Справлюсь, - процедил Бронсон, - доставая из кармана "Паркер" с позолоченным пером. - Та-а-к, что вы тут накорябали?..
"Я, Гарри Бронсон, находясь в здравом уме и твердой памяти, добровольно, без какого бы то ни было принуждения чистосердечно признаюсь в..." Гарри дочитал свои показания и озадаченно посмотрел на капитана:
- Простите, но здесь ни слова не сказано насчет способа совершения преступления.
Видя конструктивный подход подследственного, Харрингтон смягчился:
- По большому счету это не так важно, - сказал он. - Для наших присяжных будет довольно и самого признания факта убийства, но вы, мистер Бронсон, окажете мне большую услугу, если объясните, почему полицейский вдруг остановился и открыл дверцу машины.
- Видите ли, капитан, - Бронсон отчаянно скрипел мозгами, - я остановил "ягуар" и стал ждать, пока коп заметит мое отсутствие. Когда он подъехал, я подошел к его тачке. Офицер распахнул дверцу в надежде выяснить отношения... Дальнейшее вам уже известно.
- Я так и думал! - потер руки Гордон Харрингтон. - Молодец, сынок, пятнадцать лет строгого режима пойдут тебе на пользу!
- Нет, капитан, я заслуживаю куда более строгого наказания. Аллигатор состроил умильную физиономию. - Я хочу, чтобы мне дали пожизненный срок.
За всю практику работы в полиции капитану не приходилось слышать ничего подобного. Он почти нежно посмотрел на Бронсона:
- Ты, бесспорно, совершил ужасный поступок, сынок, ужасный. И тебя ожидают серьезные лишения, уж ты мне поверь. Думаю, что тебе придется отбывать наказание на "Скале", а это далеко не сахар. Но не ставь на себе крест раньше времени, мой тебе совет!
- Нет, капитан, я решил. Мне осточертело просыпаться каждую ночь и прислушиваться к шорохам, доносящимся из темноты. Это не жизнь. Трупы висят на мне, словно ожерелье из мертвых лилий.
Сравнение растрогало капитана - цветы были его слабостью.
- Не наговаривай на себя, Бронсон, ты вовсе не такой выродок, каким хочешь казаться.
- Первое убийство я совершил в тринадцатилетнем возрасте, - Аллигатор аж всхлипнул. - Я убил соседскую кошку. Содрал с нее шкуру, а тушку прицепил к дверной ручке хозяйки. Старушку хватил удар, и вскоре она умерла. В двадцать лет я убил бомжа. Я выпустил ему кишки охотничьим ножом и сбросил в канализационный люк. Насколько понимаю, тогда даже расследования не проводилось. Потом было еще пять или шесть жмуриков, не помню точно. Они приходят ко мне, господин капитан. Вот и сейчас за вашей спиной стоит задушенная мной красотка. Привет, Эльза!
Капитан с сомнением посмотрел на Бронсона. "Рехнулся, что ли, от угрызений совести? - Харрингтон перевидал на своем веку всякое. - Мельчает нынче преступник!"
- Ну, а из свежачка можешь что-нибудь предложить? - усмехнулся начальник депорта. - Помимо убитого тобой патрульного, разумеется!
Аллигатор только этого и ждал:
- Конечно, господин капитан, конечно! Заброшенный склад на Второй авеню. Там вы ее найдете!
- Кого?!
- Девушку, вернее, то, что от нее осталось, - облизнулся Аллигатор, а это не много, очень не много, капитан. Славная мордашка, ножки в шелковых чулочках, пухленькая - цыпленочек, да и только.
Капитан постепенно начинал верить в то, что имеет дело с маньяком:
- И вы беретесь показать все на месте?
- Да, капитан, да, только следует поторопиться, потому что я запихнул ее в бочку с серной кислотой. Еще час-другой - и доказательства растворятся.
20
Выходя из депорта, Аллигатор вовсю изображал психопата. Он залихватски крутил головой, плевался и показывал окружающим язык, всем своим видом говоря об остром приступе идиотизма. Сдерживая распирающий нутро смех, Бронсон выкрикивал матерные разносолы. Конвоиры из последних сил старались сохранять спокойствие.
- Я купила колбасу
И в карман положила,
А она, такая стерва,
Меня растревожила, - орал Бронсон на весь Манхеттен. - Кушай, лопай, ровняй рожу с жопой!
- Да заткнись ты, гаденыш, - не выдержал один из конвойных и врезал дубинкой Аллигатору по затылку.
Бронсон приумолк, но в полицейской машине принялся за свое:
- Говно, соломка и моча - вот пища первая врача!
Водитель со всего маху дал по тормозам:
- Уломайте его, не то я...
Ударом в солнечное сплетение Аллигатор был приведен к социоприемлемому виду.
- Нас бьют, а мы крепчаем, - выдохнул он и замолк, к великой радости полицейских.
Харрингтон, сидевший на переднем сиденье, делал вид, что ничего не слышит. Он действительно пребывал в некоторой прострации, и внешние раздражители доходили до него со значительным опозданием.
- Вы там полегче, - сказал он, когда инцидент был уже исчерпан, подследственного не прибейте!
Путь до "места преступления" оказался недолог. Вдохнув свежего воздуха, Бронсон успокоился. Движения приняли приятную плавность, резкие выкрики прекратились.
- Простите, капитан, нервы сдали.
Харрингтон понимающе мотнул головой:
- Ну, пошли.
Войдя в здание, Бронсон повел полицейских к лестнице, ведущей на второй этаж.
- Она там. - Бронсон показал пальцем наверх. - Вон она стоит...
- Прикусите язык, мистер Бронсон, - озлобился Харрингтон, - не то я сам найду средство вас утихомирить.
Аллигатор покорно замолчал.
- Томпсон и Гринсон, прочесать второй этаж, - приказал капитан.
Полицейские мигом вскарабкались по обветшалой лестнице.
- Там ничего нет, голые стены, капитан, - донеслось сверху.
Харрингтон с неприязнью посмотрел на Аллигатора и потребовал объяснений: