— Что это было? — ошалело спросил у Гарри капитан, когда видеофон погас.
— Мой дядя, сэр, — вздохнул Гарри. — С ним лучше не связываться. Сам мэр его побаивается.
Капитан и сам смекнул, что к чему.
— Учитывая ваше незапятнанное прошлое, мистер Бронсон, я попытаюсь что-нибудь сделать. Но вы мне должны твердо пообещать, что больше никогда не окажетесь в подобной ситуации.
Капитан уже собирался подписать пропуск для Гарри Бронсона, когда внезапно влетевший Боб Дагер вывалил на стол папку с материалами «дела».
— Простите, капитан, сэр, совсем замотался.
Капитан с явным отвращением взглянул на испещренные текстом страницы. Документ гласил, что, по показаниям двух свидетелей (официантки Элен Палермо и отставного полковника ФБР Джона Лойда), Бронсон сам затеял ссору. По утверждению полковника, Гарри выплеснул что-то коричневое в лицо бармену, после чего, собственно, все и началось. Элен, смена которой начиналась только с восьми, не видела начала инцидента. Она подошла, когда Гарри уже перебранивался с барменом. Незнакомец, по ее словам, проявлял немотивированную агрессию и желал ее всячески облапать. Бармен же, можно сказать, спас ее, пожертвовав собой и своим имуществом.
Капитан не хотел заводить дела на Бронсона. И видит бог, не стал бы он портить жизнь этому симпатичному парню на основании рассказа взбрендившего старика и напившейся официантки. Но показания безусловно подтверждались видеозаписью. Лазерное устройство произвело на свет такой обескураживающий компромат, что ведущему инженеру «Мотордженерал» грозило как минимум пять лет.
«Вот и посидим вместе», — усмехнулся капитан.
— Простите, мистер Бронсон, но все, что я могу для вас сделать, это отпустить под подписку о невыезде! Будьте в пределах досягаемости, сэр! Рекомендую в следующий раз не отказываться от адвоката.
Войдя в офис «Мотордженерал», Гарри сразу же увидел мистера Гримза. Вице-президент, поджидая его, удобно расположился в холле за журнальным столиком.
— Ну, здравствуй, племянничек, — оторвался от цветастого «Play Boy» Чарльз Гримз. — Еще час, и мои сотрудники непременно заподозрили бы во мне извращенца. Этакого старого пердуна, проводящего время за разглядыванием соблазнительных картинок.
Гарри чувствовал в себе такую усталость после общения с полицейскими, что даже усмехнулся с трудом. Мысли его текли вяло, словно кисель. Энергия спала почти так же внезапно, как и пришла в том проклятущем баре.
Бронсон тупо уставился на Гримза.
— Простите, мистер Гримз. — В корпорации Бронсон старался не афишировать родственные отношения. — До сих пор не понимаю, как это могло случиться.
Обычно великодушный, дядюшка на сей раз явно затаил в душе обиду.
— Зато я понимаю! — прошипел он. — Пошли в мой кабинет.
Десять секунд, проведенные в антигравитационном лифте, показались Гарри десятью часами. Чарльз Гримз не проронил ни слова. Когда лифт наконец остановился, отсчитав триста восемьдесят пять этажей, Бронсон вздохнул с облегчением.
Пройдя в кабинет, Гримз приказал секретарше ни с кем его не соединять. И запер дверь на внутренний замок.
— Теперь давай спокойно все обсудим, Гарри, — тихо сказал он. — Сперва история с джипом, потом драка в баре. Не кажется ли тебе, что для трех дней многовато приключений?
— Я сам во всем виноват, — смиренно произнес бедняга Аллигатор. — Это как вождение на скользкой дороге — не справился с управлением, и поминай как звали. Вот я и оказался в канаве, а точнее сказать, по уши в дерьме.
Гримз задумчиво посмотрел на племянника:
— Рад, что ты сожалеешь о случившемся.
— Еще бы не сожалеть, — усмехнулся Аллигатор, — кости болят, настроение поганое и еще эта полиция…
— Ну с полицией, я думаю, мы как-нибудь все уладим, — осклабился мистер Гримз. — В крайнем случае загремишь лет на двадцать пять, не больше, ха-ха!
Бронсон, конечно, был не прав, но поведение дяди возмутило его до глубины души.
— Послушайте, — сказал Аллигатор, — в конце концов, ничего страшного не случилось. Ситуация, согласен, малоприятная, но парой тысяч баксов ее вполне можно исправить. Между прочим, тот осел сам нарвался. Окажись вы на моем месте…
Чарльз Гримз не дал племяннику закончить:
— Исправить?! Исправить?! — Гримз был вне себя от гнева. Его голос то и дело срывался. — Ты, кажется, действительно не понимаешь, что натворил. Я еще раз связывался с депортом. У того парня — множественные увечья. Ты выбил ему чуть ли не все зубы, вывихнул запястья да еще умудрился сломать ребро. И вот ведь потеха, ребро это проткнуло бедолаге легкое. И он теперь в реанимации. Ты его так отделал, что говорить он практически не может. От зрения осталось процентов пятнадцать-двадцать. О сотрясении мозга и эмоциональном шоке я уже и не говорю.