32
Наутро голова у Бронсона раскалывалась. Едва он успел проснуться, как в дверь позвонили.
— Кто? — прохрипел Гарри. — Убирайтесь к черту!
Дверь промолчала. Бронсон, преодолевая боль в опухших конечностях, спотыкаясь на каждом шагу, добрался до прихожей и повернул защелку замка.
— Здорово, Бронсон! — На пороге стоял Боб собственной персоной. Бармен переминался с ноги на ногу, держа при этом руки за спиной.
— Только не это! — простонал Аллигатор. — Ты же сказал, через неделю.
— Обстоятельства изменились, — заявил бармен, глядя пустыми глазами сквозь собеседника. — Деньги нужны сегодня.
Бронсон смачно выругался. Боб тупо посмотрел на него и выдал:
— Лучше гони деньги, мистер, хуже будет.
— Да пошел ты! — рявкнул Аллигатор, намереваясь вцепиться в горло шантажисту.
Внезапный удар свалил Бронсона — бармен пришел не один, а с бейсбольной битой. Боб прыгал, как макака на баобабе, примеряясь, куда бы еще шарахнуть. Ловким движением Гарри сбил его с ног, а затем оглушил.
— Тебя мне только и не хватало, — проворчал Бронсон, вытирая рукавом разбитые губы. — Куда ни плюнь, всюду психопатология.
Найдя в домашней аптечке перекись водорода и вату, Бронсон соорудил тампон и прижал его к саднящей ранке. Во рту что-то отчетливо хрустнуло.
«Ну вот, — уныло подумал Бронсон, — пора к протезисту». Он осторожно потрогал указательным пальцем шатающийся зуб. «Эх, была не была!» — издав отчаянный вопль, Аллигатор вырвал зуб с корнем. Поднеся клык к глазам, он остолбенел — в полость зуба был вмонтирован микропередатчик. «Так вот как Симпсон меня выследил! — подумал Бронсон. — Теперь мы на равных».
Аллигатор подошел к Бобу, все еще сплевывая кровь, и, схватив его за грудки, рывком поставил на ноги. Бармен вообразил, что настал смертный час, и попытался закрыться руками.
— Не надо! — заныл Боб. — Пожалуйста, не надо!
Бронсон похлопал детину по плечу:
— Можешь считать, что тебе повезло, с меня причитается.
Боб с удивлением посмотрел на Бронсона:
— Не понял…
— Дубина ты стоеросовая, — расхохотался Аллигатор. — Скажи лучше, как ты меня нашел?
Боб все еще не верил в счастливое избавление от смерти.
— Э… — промычал он, — бить не будешь?
Бармен напоминал борова, спасшегося от ножа мясника — для полного счастья не хватало только порция отрубей.
— Более того, — хохотнул Бронсон, — спасибо тебе скажу.
Боб был тертый калач и прекрасно понимал, что благорасположение недруга в любой момент может перерасти в хороший пинок. Отодвинувшись от Бронсона, бармен прижался спиной к стене.
— Слушай, Бронсон, — не выдержал он, — лучше прибей меня сразу.
— Людям верить надо, — заявил оскорбленный Бронсон, — а не держать хамство за пазухой.
«Началось! — подумал несчастный бармен. — Так всегда происходит слово за слово, а в финале — трепанация черепа». Боб с проворством белки-летяги нырнул в сторону и схватил биту, валяющуюся на полу.
— Не возьмешь! — заорал бармен, размахивая дубиной на манер боевого топора.
Прыть незваного гостя привела Бронсона в некоторое замешательство.
— Ты что, приятель, сидел? Не повезло. Ну, ну, будет тебе, положи палочку.
Боб впал в истерику:
— Ты думаешь, раз у тебя денег много, то все дозволено?! — орал он, разгоняя дубиной мух вокруг Аллигатора. — А сила не в деньгах, в правде сила! У кого правда, тот и сильней! Все дерьмо на свете из-за таких, как ты! Маменькины сыночки, белые воротнички! — Боб смачно сплюнул себе под ноги. — Уроды вы все. Я с детства вкалываю, как проклятый, всю семью на себе тащу. Отец, паскуда, сгинул с какой-то шмарой, когда мне было лет пять. Думаешь, легко дорогу себе пробивать, когда жрать нечего? И первую ходку я сделал по собственной дурости — в супермаркете украл бутылку пива, а она, зараза, стояла прямо под видеокамерой — меня и повязали! Дальше больше: кражи со взломом, парочка банков. Не жизнь — дерьмо! От горизонта до горизонта — берегов не видать. Ты-то по нему на белом лайнере, сволочь, а я — в дырявом корыте!
Нервы у Боба окончательно сдали, и он разрыдался:
— Зачем, думаешь, я деньги у тебя требовал? — всхлипывал бармен. Хотел жизнь новую начать — в Оксфордский университет поступить, на юридический, да что уж теперь… В дерьме родился, в дерьме и помру!
Поняв, что ему все равно не попасть по Аллигатору, Боб отбросил бейсбольную биту в сторону и дурным голосом завопил:
— Давай, гад, убей меня! Чего ждешь!
— Да уймись ты, — сказал Бронсон и сбил дыхание неврастенику легким ударом ноги в солнечное сплетение. — Сколько можно кричать?