— Забавно.
— Что именно?
— Как Зибелинг печется о моем здоровье. Однако ему было наплевать, что сделал со мной Контрактный Труд!
Дир посмотрел на мое клеймо.
— Быть может, он полагал, что с ними тебе будет все-таки лучше, чем в Старом городе. — Дир остался все таким же всепрощающим… — Департамент Контрактного Труда строит миры. Он дает шанс тем, кто ничего не умеет, освоить ремесло. Я видел работу контрактников на планете Хэддер, нанятых одним из синдикатов и работающих в приличных компаниях. Транспортное Управление основало колонию на Сефтате при помощи Контрактного Труда, и она выросла в независимую территорию; теперь Сефтат — один из крупнейших экспортеров продукции…
Я выругался и внедрил это в голову Кортелью вместе с вереницей страшных воспоминаний, переполнявших меня.
— Строит миры… дерьмо! Они калечат миры, а используют человеческий материал, потому что он дешевле, чем машины.
Дир закрыл голову руками, затем медленно опустил их. Когда я посмотрел на его лицо, то пожалел о том, что сделал, но не подал вида. Я выслушал его сожаления и заверения, что он понятия не имел о том, в каком аду мне пришлось побывать, и что он ошибался. Мне нужно было услышать эти слова хоть от кого-нибудь, пусть от Кортелью.
— Я знаю, — сказал он, — Ардан — тяжелый человек, а больше всего по отношению к самому себе. — Джули всегда говорила то же самое. — Его нелегко понять, а еще труднее полюбить.
— Однако Джули с этим справляется. — Я смотрел по сторонам, пытаясь утопить горькие мысли в море окружающей зелени.
— У Джули редкий дар. — Дир не имел в виду ее телепатические способности. — Ей нелегко с этим.
Я жевал камфору и глядел в небо, на полосы бирюзового цвета, контрастирующие с углубляющейся синевой. Наконец до меня дошел глубинный смысл сказанного. Я посмотрел на Кортелью.
— Так, значит, это ты… спас ее, когда она пыталась утопиться, это ты сказал ей о Зибелинге, институте и об исследованиях!
Он кивнул, потупив взгляд, его редкие брови дрогнули.
— Тогда в парке было слишком темно. Она не помнит или не узнает меня. — Похоже, такое положение вполне устраивало Дира.
— Ты сделал доброе дело.
Он вздохнул, проводя рукой по траве.
— Возвращаясь к твоему вопросу: жизнь на Синдер принесли не люди. Все уже было устроено, когда сюда пришли первые поселенцы, устроено теми, кто принес сюда жизнь до нас.
— Гидранами? — Я снова сел, обхватив руками щиколотки. — А какого черта им здесь понадобилось?
Дир пожал плечами.
— Точно неизвестно. Я не знаток истории колонизации. Зибелинг наверняка знает лучше меня… — Он запнулся, увидев выражение моего лица. — Ну, ты всегда сможешь… — Он вновь не закончил фразу. — Я могу уточнить, если тебе интересно.
Официальная работа Дира на Синдере заключалась в заведовании библиотекой, где хранились кассеты с записями.
— Да, я знаю, ты можешь… — Я ухмыльнулся, прочитав его мысли. — Если мне когда-нибудь удастся выбраться отсюда, я должен научиться читать. — Дир усмехнулся. — Ты знаешь что-нибудь о гидранах? Те, которых я встречал здесь, живут в спайке на уровне сознания. Это я испытал, но недолго, а они — все время в таком контакте. Гидраны из других миров отличаются от них?
— Мне не приходилось слышать о контактах подобного рода, — покачал головой Кортелью. — Но у всех них, по видимости, существует соответствующий потенциал, которым мы, люди, не обладаем, потому что они довели свои пси-способности до уровня совершенства. Название «гидраны» происходит от названия мира, где люди встретили их впервые — в системе Бета Гидра. Но когда стало известно об их телепатических способностях, название приобрело двойной смысл. Ведь Бета — звезда в созвездии, называемом на Земле Гидра, а Гидра в мифологии — это многоголовое чудовище. — Я хмыкнул. — Но никто не берется отрицать, что они ближе к нам, чем мы делаем вид. Некоторые исследователи даже утверждают, что человеческая цивилизация представляет собой ущербное ответвление цивилизации гидранов — с отсутствием телепатических способностей и заторможенным умственным развитием.
Что-то повернулось во мне, и я поймал себя на мысли, что начинаю воспринимать рассказы о людях как о чужаках, почти что о пришельцах.
— И что же получилось? Если гидран в принципе способен убить человека, лишь подумав об этом, как же Федерация завоевала те миры, которые некогда принадлежали им? — Я знал, что гидраны жили среди людей как низшая раса, их терпели, но не более того. В глазах Дира я прочитал сожаление и вину.
— Они не в состоянии защитить себя.
Я прочитал на его экране, что гидраны были устроены таким образом, чтобы никогда не использовать свою уникальную способность убивать мыслью просто потому, что они обладали ею. Если гидран убивает живое существо, это влечет за собой немедленное уничтожение защиты разума, и следующий за этим телепатический шок уничтожает убийцу. Совершая любое насилие, они не могут избежать возмездия.
Теперь ясно, почему гидраны не в состоянии были уничтожить шахты на Синдере. И почему они легко уступали, когда Человеческая Федерация присваивала что-либо, принадлежащее им.
В картинах, которые предлагал Кортелью, я увидел, что некогда гидраны были развитой цивилизацией, гораздо более развитой, не имеющей ничего общего с нашей. Для людей она казалась почти чудом, потому что все в ней было построено на телепатии. Она прошла пик своего развития, когда мы обнаружили их, а потом и позаботились о том, чтобы она быстро пришла в упадок. Мы забрали все, что могли использовать, а остальное объявили никчемным. Мы вели себя, как напуганные и поэтому еще более жестокие варвары. Я видел, как эта драматическая история в образах еще и еще раз проигрывается в голове Дира. Мы уничтожили их культуру, опустошили их планеты, загубили миллионы жизней. Они могли противопоставить этому только мольбы и протесты, чего было явно недостаточно. Я вспомнил о жене Зибелинга. Теперь остатки гидранов живут как отверженные в своем собственном доме или депортированные на другие планеты, используемые людьми в качестве помоев цивилизации…
Я подумал о своих родителях: кто-то из них был гидраном, кто-то — человеком… Уперев подбородок в колени и глядя вниз на зеленый склон, на сверкающие снежные поля, я ничего не говорил, потому что к горлу подступил комок.